— Няня! Я хочу еще сока!
— «Пожалуйста», — наставляю я, сунув руку в боковой карман коляски.
— Пожалуйста, — мямлит Грейер, когда я протягиваю ему вторую коробку с соком.
— «Спасибо», — поправляю я, и мы с Мернел обмениваемся понимающими улыбками.
Я замыкаю процессию, которая входит в квартиру Алекса. За годы работы няней я многое повидала, но тут ошеломленно хлопаю глазами при виде длинной тесьмы, разделяющей прихожую надвое.
Согласно закону штата Нью-Йорк, если один из супругов перебирается в другое место, второй может предъявить иск об оставлении жены и ребенка и почти наверняка получит квартиру. Порой такие гнездышки стоят от пятнадцати до двадцати миллионов, что приводит к затяжным многолетним сражениям не на жизнь, а на смерть, когда каждый супруг старается измотать противника, поселив, скажем, в доме полуголого инструктора по гимнастике и любовника по совместительству.
— Мальчики, играйте только здесь, — объявляет Мернел, показывая на левую сторону.
— Няня, а почему здесь лен…
Под моим Смертоносным Взглядом Грейер замолкает. Я расстегиваю пряжку прогулочной коляски, затем, дождавшись, когда Алекс окажется у меня за спиной, прикладываю к губам палец и показываю на ленту.
— Мама и папа Алекса так играют. Поговорим об этом дома, — шепчу я.
— • Мой па не хочет делиться! — поясняет Алекс.
— Кто хочет жареного сыра? Алекс, пойди покажи Грейеру свое новое фотонное ружье, — вмешивается Мернел и, когда дети убегают, выразительно закатывает глаза: — Будьте как дома!
Я бреду в гостиную: смесь поддельного Людовика XIV и Джеки Коллинз, — которой хорошенькая широкая полоса изоляционной ленты, протянутой по полу, придает несколько легкомысленный вид. Я сажусь на диван, в котором сразу распознаю работу Антонио. Он помощник одного из самых популярных декораторов, и его предупредительность простирается так далеко, что сам частенько наведывается к заказчикам «взбить подушки». По сути своей он профессиональный взбиватель подушек.
Я пытаюсь втащить двадцатифунтовый том «Тосканских домов», ставший за последнее время настольной книгой богатых квартир, себе на колени и при этом не покалечиться. Через двадцать минут после начала перелистывания страниц с изображениями вилл я замечаю маленький нос, упирающийся в подлокотник дивана.
— Эй! — тихо окликаю я нос.
— Эй! — отвечает он, обходя диван, чтобы рухнуть лицом в подушку.
— Что случилось? — спрашиваю я, глядя на его спину, такую узенькую на фоне широких полос черного бархата.
— Я должен был принести игрушки.
— Ну да?
Он забирается ко мне на колени, прячется под «Тосканскими домами» и помогает мне переворачивать страницы. Мягкие волосы щекочут мне подбородок, и я слегка сжимаю его щиколотку. Почему-то мне совсем не хочется напоминать ему об игре.
— Ленч! — слышим мы издалека голос Мернел. — Что вы тут делаете? Алекс!
Мы встаем.
— Я забыл принести игрушки, — признается Грейер.
Мернел грозно подбоченивается:
— Ах, этот негодный мальчишка! Пойдем, Грейер, сейчас все уладим.
Мы с Грейером проходим мимо кухни, где что-то громко жужжит.
— Погодите, погодите, — вздыхает Мернел, направляясь к домофону, маленькой коробочке над подносом, заставленным тарелочками с нарезанными фруктами и сандвичами с жареным сыром. — Да, мэм? — спрашивает она, нажимая кнопку.
Из коробочки с треском вырывается женский голос:
— Говнюк звонил?
— Нет, мэм.
— Мать его за ногу! С тех пор как он заморозил мою гребаную карточку, приходится ждать долбаные чеки. И что теперь? Тварь! Как мне кормить Алекса? Вы захватили мое платье из «Ла Мер»?
— Да, мэм.
Мернел поднимает поднос, и мы молча следуем за ней в комнату Алекса. Я, как всегда, плетусь в хвосте. Половина комнаты совершенно пуста. Цепочка моделей машинок посредине служит импровизированной разделительной линией. Алекс, босой и без рубашки, обходит гору своих сокровищ, наваленных в другой половине. Увидев нас, он останавливается и поднимает голову:
— Я сказал говнюку, чтобы он принес свои игрушки, а мои не трогал.
Няня!
Пожалуйста, позвоните в фирму, обслуживающую вечеринку, и еще раз проверьте, какую посуду и столовое белье они собираются привезти. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы они завезли все столовое белье заранее, иначе Констанс не успеет его перестирать.
У Грейера сегодня собеседование в школе Святого Давида, после которого я должна бежать в цветочный магазин. Поэтому за ним приедет мистер N. и доставит его вам ровно в 1.45 на угол Северо-Западной 95-й улицы и Парк-авеню. Пожалуйста, постарайтесь встать как можно ближе к обочине, чтобы водитель вас увидел. Прошу вас быть там в 1.30 на случай, если они подъедут раньше. Само собой разумеется, что мистеру N. не обязательно выходить из машины. А пока я хотела бы, чтобы вы купили следующие предметы для подарочных наборов. (Если не считать шампанского, все остальное можно найти в «Грейшес-Хоум».)
Мыло «Энник гоутел».
«Пайпер хайдсик», маленькую бутылочку.
Дорожную сафьяновую рамку для фотографии, красную или зеленую.
Ручку «Монблан» — маленькую.
ЛАВАНДОВУЮ ВОДУ.
Встретимся в шесть!
Я перечитываю записку, размышляя, следует ли вытащить свое волшебное кольцо, чтобы отгадать, какое количество вышеуказанных предметов мне нужно купить.
Ее сотовый не отвечает, поэтому я решаю позвонить в офис мистера N., предварительно узнав его телефон из списка, висящего на внутренней стороне двери кладовки.
— Что? — бросает он в трубку.
— Э… мистер N., это няня.
— Кто? Откуда у вас этот номер?
— Няня Грейера…
— Кто?
Не совсем представляя, как прояснить ситуацию без того, чтобы не показаться наглой, я все же продолжаю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93