Она уже к этому привыкла.В старых брюках и выцветшей синей блузке под зеленым кардиганом Анна выглядела значительно старше своих шестидесяти двух лет.– Давай свои вещи, – сказала она, открывая багажник и без всяких усилий поднимая чемодан Ханны. – Мэри сказала, что ей и детям нужен приют на пару дней. Почему – не говорит, но Джеки потерял работу на фабрике и, готова поспорить, вымещает досаду на ней. Но я не стала ее расспрашивать.«И она приехала сюда?» – хотелось спросить Ханне. Вряд ли Рождество в такой глуши, да еще в компании забулдыги, могло показаться привлекательным молодой женщине с двумя детьми. С другой стороны, может, это и предпочтительнее, чем проводить его с Джеки. Ханна не без оснований считала мужа Мэри промежуточным звеном между человеком и обезьяной. И еще она знала, что племяннице матери больше некуда было деваться со своими малышами: родители ее умерли, а брат жил в Англии.– Как они сюда добрались? – спросила Ханна, вытаскивая остатки своих вещей из машины.– Ее подвезли. Она говорит, что хочет бросить Джеки. Давно пора! Этот парень не в состоянии удержаться на работе дольше полугода. Его как раз только что повысили, так он сам все испортил. Дурак набитый.Ханна промолчала. Просто смешно: ее мать дает своим юным родственницам мудрые советы, как поступить с мужьями, а сама живет с алкоголиком, который за много лет не заработал ни пенни. Хорошо еще, что, несмотря на свое беспробудное пьянство, Вилли Кэмпбелл ударил свою жену только раз, о чем все помнили до сих пор. Если бы он буйствовал, мать бы вышвырнула его немедленно, Ханна в этом не сомневалась. Жаль, что он не был агрессивен во хмелю. Иначе она давно бы от него избавилась.Джеки Уайнн тоже не был буйным, но Ханну он безумно раздражал. Его пристрастие к футболу могло свести с ума любого разумного человека. Если его команда проигрывала, он был безутешен. Ханна еще много лет назад решила, что на месте Мэри она бы давно его бросила.– Мэри сказала, что собирается устроиться на работу. Не знаю, кто будет присматривать за детьми. – Анна вздохнула. – Только не говори ей ничего: она очень стесняется из-за Джеки. К тому же Мэри всегда считала тебя примером, которому нужно следовать, потому что у тебя в жизни все ясно.– Ну, разумеется, я ничего ей не скажу, – согласилась Ханна и подумала, что, если бы Мэри знала, насколько ясно все в ее жизни, она бы не подумала стесняться из-за Джеки. У Мэри по крайней мере есть дети. А все, чем может Ханна оправдать свое существование в течение тридцати семи лет – это цепь неудачных романов и быстро развивающийся цинизм. Да, и еще недовольный босс, которому она накануне нагрубила. Ханна никак не могла отделаться от чувства вины за свое поведение.Как бы то ни было, в присутствии Мэри имелась и положительная сторона: никто не станет докапываться до причин появления Ханны в родительском доме. Все будут заняты обсуждением подонка Джеки и спорами, какого адвоката нужно Мэри нанять, чтобы отнять у Джеки все до последнего пенни, которого у него не было.Центром дома Кэмпбеллов являлась огромная кухня. Анна до сих пор любила цветастые обои и обивки, так что все большие кресла были в розочках, стены в голубых и желтых цветочках, и кругом изобиловали подушки. Везде, где только можно, стояли цветы в горшках. Такого уюта трудно было ожидать от дома, который так холоден и непригляден снаружи. Но Ханна уже давно поняла, что мать нуждается в этом цветастом гнездышке, чтобы справиться со своей жизнью, полностью лишенной всяких радостей.В доме было тепло. Рядом с печкой в большом кресле свернулась калачиком Мэри, делая вид, что читает журнал.» Когда Ханна подошла и обняла ее, губы Мэри задрожали.– Ханна, тебе твоя мама рассказала?.. – спросила она дрожащим голосом, и ее большие голубые глаза наполнились слезами.– Немного.Ханна, присела рядом с ней на стул, радуясь, что тяжелая жизнь не сказалась на внешности Мэри. Она по-прежнему была очень хорошенькая – короткие, темные, вьющиеся волосы, розовые щеки в веснушках и глаза, как блюдца, с необычайно длинными ресницами.Две маленькие девочки, как две капли воды похожие на мать, ворвались в комнату из гостевой спальни. Обе нацепили на себя взрослую одежду, и она волочилась за ними по полу. Младшая, которой, по подсчетам Ханны, было около четырех, намазалась розовыми тенями и яркой помадой.– Посмотри на меня, мамочка! – радостно взвизгнула она. – Сейчас я буду танцевать.Она крутанулась и едва не упала, зацепившись за длинный подол. У той, что постарше, получалось лучше. Ей, насколько помнила Ханна, было около шести, и на ее голове красовалась черная шляпа Анны с серыми перьями. Правда, они уныло свисали вниз, вместо того чтобы жизнерадостно развеваться, как было двадцать лет назад, когда эта шляпа была куплена. Анна надевала ее только на свадьбы и похороны.«Что бы ни случилось дома, на детях это, к счастью, не отразилось», – решила Ханна несколько часов спустя, когда они вдоволь наигрались в переодевание и она прочитала им несколько сказок. Они сразу полюбили Ханну и спорили, чья очередь сидеть у нее на коленях.– Ты хорошо ладишь с детьми, – ласково заметила Мэри. После чая с фруктовым пирогом она немного повеселела:Ханна усмехнулась:– Никто мне раньше такого не говорил.В восемь часов девочек уложили спать, и Ханна почувствовала, что тоже очень устала: все-таки столько часов за рулем. Но Мэри вовсе не казалась усталой, наоборот, она была странно возбуждена.– Может, съездим в паб и выпьем по одной? – предложила она Ханне.– А девочки?– Я за ними присмотрю, – вызвалась Анна. – А вы идите развлекайтесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155