– Ну, так как? Может, останешься дома?
Она судорожно перевела дыхание и посмотрела; чего. Голубые глаза были полны слез.
– А т-ты останешься со мной?
– Девочка моя, я не могу. Ты же знаешь, как я любил твоего дедушку. Кроме того, я обещал произнести надгробное слово... Но тетя Гленна обещала приехать и посидеть с тобой.
Произнося эти слова, он видел, как меняется лицо дочери. Выслушав его, она покачала головой:
– Нет, я поеду с вами.
– Ты уверена, что действительно этого хочешь?
– Да, – кивнула Эрин.
– Хорошо. Если только ты уверена.
Позднее, сидя на передней скамье в церкви Святого Луки между сыном и дочерью, Логан думал о том, как много печального перенесли его дети за последние три года.
Он посмотрел на них по очереди. Они были такими хорошими детьми, и он их так сильно любил... Ему самому не верилось, что такая любовь возможна. Логан знал, что не все родители способны на это. Он достаточно наслушался мужских разговоров в гольф-клубе и на вечеринках о том, какой обузой некоторые считают своих детей. Но он никогда в жизни не чувствовал ничего подобного по отношению к Патрику и Эрин. С самого начала Логан был уверен, что они – самый драгоценный подарок, который подарила ему жизнь. Они с Энн считали, что им очень повезло с детьми, и могли часами обсуждать, какими Патрик и Эрин будут, когда вырастут. Теперь только он один может помочь детям осуществить их мечты...
Сегодня Логан особенно остро чувствовал, какая ответственность лежит на его плечах. Если бы он мог защитить их от всего плохого, что с ними может случиться в жизни! Но это было невозможно. Самое большое, что он может сделать для своих детей, – это ставить их интересы на первое место. Обеспечить им надежный и безопасный дом, где они могли бы спокойно расти. Стать для них надежным другом и советчиком. Дети должны понимать, что он будет всегда их любить, что бы ни случилось в жизни.
Логан почувствовал, как Эрин вдруг напряглась, взяла за руку Элизабет, которая сидела с другой стороны от нее. Элизабет повернула к ним похудевшее лицо со скорбными глазами, и на секунду Логан поймал ее взгляд. Затем она отвернулась к хору, который начал петь любимый гимн Оливера: «Иерусалим, Моя Обитель».
Логан посмотрел на сомкнутые руки Эрин и Элизабет и увидел в этом скрытый символ.
Ставить интересы детей на первое место...
Эрин нужна мать, особенно сейчас. Может быть, ему и в самом деле следует жениться на Элизабет ради детей?..
Эбби ненавидела дождливую погоду. Она вздохнула, медленно двигаясь в потоке машин по шоссе. Почему большинство водителей в Хьюстоне не умеют нормально водить машины в дождь? Половина из них едет черепашьим шагом, другая половина похожа на маньяков, жаждущих попасть в аварию. А грузовые фургоны! Эти хуже всего. Они несутся на такой скорости, которая и в хорошую погоду опасна, а уж на скользкой дороге... Эбби вздрогнула. Тяжелый фургон с диким ревом обогнал ее слева, забрызгав водой окна.
Слава богу, их поворот следующий.
– Мам, может быть, заедем в «Бургер Кинг» за гамбургерами?
– Кендал, мы вчера заезжали по дороге из школы в «Тако Белл», – вздохнула Эбби. – Ты же знаешь, тебе вредно есть такую пищу.
– Мамочка, ну еще один раз! Я так проголодалась! Мне кажется, я сейчас упаду в обморок от голода, – простонала Кендал, изображая страшную слабость.
Эбби не сдержала улыбку. Вот артистка! Впрочем, время ленча давно прошло, так что дочь действительно проголодалась, а она задержалась в библиотеке и не успела ничего приготовить.
– Ладно, но это в последний раз, обещай мне.
– Хорошо.
– А вечером, милая леди, вы съедите и брокколи, и морковь!
– Конечно, – тут же согласилась Кендал, довольная, что добилась своего.
Через пятнадцать минут в машине витали аппетитные запахи гамбургеров и картошки фри. Дождь по-прежнему лил как из ведра, и «дворники» на лобовом стекле с трудом справлялись с работой. Поворачивая на свою улицу, Эбби заметила впереди почтовый фургон, отъезжающий от почтового ящика возле их дома.
– Похоже, есть почта. Солнышко, если я подъеду поближе и приторможу, ты сможешь из окна дотянуться до ящика?
– Запросто!
Эбби притормозила как можно ближе к почтовому ящику и открыла окно. Кендал быстро вытащила почту, но даже за эти пару минут рукав ее куртки промок насквозь. Эбби быстро подняла стекло.
– Мама! Тут письмо от папы! Правда, оно адресовано тебе... Но, может, он приедет к нам в гости? Я его приглашала в прошлом письме!
Эбби скривилась. Она сомневалась, что Томас когда-нибудь соберется к ним в гости. Скорее всего, это ответ на ее письмо, которое она послала ему две недели назад, когда Кендал была так расстроена. Она пожала плечами и повернула к дому.
– Мама, скорее! – Кендал от возбуждения подпрыгивала на сиденье. – Мне не терпится узнать, что он пишет!
– Я и так спешу, – ответила Эбби, въезжая в гараж. Захватив рюкзачок Кендал, пакет с книгами, взятыми в библиотеке, и пакеты с гамбургерами, картошкой и кока-колой, мать с дочерью вошли в дом через кухню. Раздумывая, как избежать при чтении письма пытливого взгляда девочки, Эбби медленно положила вещи на кухонный стол. Она не ждала ничего хорошего от этого письма, и ей не хотелось разочаровывать Кендал.
Но дочь, пританцовывая от возбуждения, уже совала ей под нос конверт с письмом из Китая.
– Мам, ну скорее же, открывай! Я хочу узнать, что он пишет!
Эбби была вынуждена взять письмо и распечатать конверт, но, когда Кендал встала за ее плечом, пытаясь читать вместе с ней, она решительно засунула листок обратно.
– Кендал, я знаю, как тебе не терпится, но это мое письмо, милая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102