Хотя рядом не было ни одного самолета.
Путешествие обещало быть долгим. Очень долгим.
Энелайз развернула еще один леденец, как только почувствовала, что самолет отрывается от земли. Это была самая страшная и самая захватывающая часть полета, тот самый момент, когда поднимаешься в воздух и какая-то волшебная сила не дает тебе упасть.
Она проглотила еще несколько леденцов, изо всех сил сопротивляясь желанию поболтать, хотя болтала всегда, когда нервничала. Ник ясно дал понять, что, пока он считывает показания приборов, ему нужна тишина, а она вовсе не хотела, чтобы из-за нее самолет рухнул на землю.
Гонка через всю страну всего за неделю до свадьбы, возможно, была не лучшей из ее идей. По совести говоря, этот поступок, скорее всего, пополнит список тех ее прегрешений, которые вновь и вновь заставляли волноваться ее родителей. Казалось, чем усерднее она пыталась стать примерной дочерью, тем хуже у нее это получалось.
Родителям не нравилось, что ей потребовалось так много времени, чтобы решиться выйти замуж за Лукаса Дэниелса. Их венчание вклинили между утренней и вечерней службами в следующую субботу, а репетиция была назначена на сегодня, неделей раньше церемонии, — единственное время, когда им могли предоставить церковь.
По мере приближения дня репетиции Энелайз становилась все более раздражительной. Минувшей ночью она пришла к выводу, что просто обязана поехать в Вайоминг. Ей необходимо лично убедиться, что Ник обнаружил достаточно улик, чтобы оправдать отца Лукаса. Тогда это казалось такой хорошей идеей, но сейчас настойчивые расспросы Ника заставили ее задуматься, что же на самом деле заставило ее приехать сюда.
Проглотив все запасы леденцов, она украдкой взглянула на Ника. Неровный свет от приборной доски падал на его лицо, придавая ему еще более интригующий вид. Густые волосы, немного длинные, касались воротника его выгоревшей джинсовой рубашки.
Она покрутила на пальце кольцо с бриллиантом и подумала, как все-таки это хорошо — быть помолвленной с таким замечательным человеком, как Лукас Дэниеле. Она представила себе его красивое лицо с неизменной доброй улыбкой, безукоризненную стильную стрижку — все, что выдавало в нем коренного американца. Родители безоговорочно доверяли ему. Когда они с Лукасом наконец поженятся, родителям придется признать, что она все-таки хоть что-то сделала правильно. И они наконец-то смогут отдохнуть от ежедневного и ежеминутного волнения за нее.
Хорошо, что в последнюю минуту она все-таки решилась за него выйти. Ну а ощущение, будто попала в ловушку, наверное, испытывает каждая невеста.
Через шесть с половиной дней она выйдет замуж за Лукаса, и это убережет ее от еще одной неприятности. Никогда больше она не рискнет иметь ничего общего с человеком, от которого одновременно исходят опасность и вызов. Энелайз казалось, что Ник именно такой человек.
Ник включил автопилот и откинулся на спинку кресла. Энелайз смяла пустой пакетик из-под леденцов и вытащила упаковку шоколадного печенья.
— Неудивительно, что вы такая взвинченная, раз едите столько сладкого, — проворчал Ник.
— Я же говорила вам, что нервничаю во время полета.
— Так зачем вообще летаете, раз это вам неприятно?
— Разумеется, потому, что на самолете быстрее всего. А еще у меня есть теория, что если боишься чего-нибудь, то это нужно делать как можно чаще, тогда в конце концов перестанешь бояться. — Она предложила ему печенье:
— Возьмите. Вам тоже не мешает расслабиться. Конечно, из-за перелетов вы не нервничаете. Хотя, если руководствовались моей теорией, то наверняка летать начали из-за страха.
— Я люблю летать, — он взял пару печений, — но сегодня не ужинал.
Это было хорошим знаком. Еда вдвоем всегда сближает.
— Итак, — весело начала она в надежде, что ее раздраженному пилоту передастся немного этого веселья, — расскажите мне, что нового вы сегодня обнаружили об Эбби Прейзер. Он ответил не сразу.
— Я просмотрел записи в Каспере, — наконец произнес он, — поговорил с людьми, которые жили там же, где Эбби Прейзер, и обнаружил два новых факта. В семьдесят шестом году она переехала в Небраску. Вместе с ней была маленькая девочка.
Энелайз замерла, не донеся печенье до рта.
— Девочка? Откуда она взяла девочку? Когда она уезжала из Брайер-Крик, у нее не было ребенка! И в Южной Дакоте вы ни о ребенке, ни о муже не слышали!
— О муже и теперь речи нет. Я думаю, ребенок появился или прямо перед тем, как она уехала из Техаса, или сразу после этого. Люди, с которыми я сегодня говорил, считают, что девочке было около двух лет, когда Эбби появилась здесь, и, соответственно, около четырех, когда уехала.
— Но куда же делся этот ребенок в Южной Дакоте?
— В Южной Дакоте она старалась держаться подальше от людей, точно так же, как и в Вайоминге. К тому же маленького ребенка легче спрятать. А ребенок, который начал ходить, — уже совсем другое дело. Кстати, люди говорят, что у девочки были рыжие волосы, и с ней постоянно что-нибудь случалось. Всегда, когда их видели вместе, малышка носилась вокруг, а Эбби кричала на нее. Ко времени их отъезда Эбби удалось окончательно запугать ребенка своими криками.
— Рыжая девочка четырех лет. Мне тогда было примерно столько же. Ужасно, что Эбби кричала на малышку. Но зато мы теперь знаем, зачем ей потребовались деньги.
— Вы считаете, что кража денег ради того, чтобы ухаживать за ребенком, может быть оправдана?
— Нет, конечно, нет! Но зато теперь мне понятно, зачем она это сделала. Она, должно быть, забеременела еще в Брайер-Крик, а отец ребенка не захотел жениться, она не могла перенести позор и вынуждена была уехать…
— Перенести позор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39