– Вечно не знаю, как назвать женские вещи. Майка? Нет, по-моему, если я назову это майкой, то оскорблю тебя в лучших чувствах. Топ? Блузка? Рубашка? Жилетка? В общем, не знаю, но мне нравится.– Это кофточка.– Тогда что такое блузка?Эшлин пришлось прочесть краткую лекцию.– Никогда, ни за что не говори слова «блузка», если дама моложе шестидесяти. Можешь похвалить жилетку, если только это не футболка без рукавов. А если это старомодная жилетка, советую бежать, пока не поздно.Маркус кивнул:– Надо же, прямо минное поле какое-то!– Погоди. – Эта мысль только что пришла ей в голову. – Ты, случайно, не раскручиваешь меня на материал для новых номеров?– Неужели я стал бы? – улыбнулся он.Еда была необременительной, беседа – легкой, но Эшлин не оставляло ощущение, что это лишь прелюдия. Рекламный ролик. А сам фильм еще впереди.Когда принесли счет, она сделала вялую попытку внести свою лепту.– Нет, нет, – воспротивился Маркус, – и слушать не хочу.Они вышли на улицу, и он спросил:– Теперь куда?Эшлин пожала плечами, но, не сдержавшись, хихикнула. Неужели и так не ясно?– Ко мне? – вкрадчиво предложил он.
Он целовал Эшлин в такси. Потом – в прихожей своей квартиры. Было очень хорошо, но, когда они разомкнули объятия, Эшлин не отказала себе в удовольствии оглядеться, оценить обстановку. Она, конечно, увлечена Маркусом, но по-прежнему любопытна.Квартира была небольшая – двухкомнатная, но поразительно аккуратная и чистенькая.– Идеальный порядок! – изумилась Эшлин.– Я тебе говорил, мамочка меня хорошо воспитала. Эшлин зашла в гостиную.– Ух ты, сколько видеокассет, – ахнула она. На полках громоздились сотни коробок.– Хочешь, посмотрим что-нибудь?Эшлин хотела. Разрываясь между влечением к Маркусу и детскими страхами, она была рада отсрочке.– Выбирай, – предложил он.Но, скользя взглядом по полкам, Эшлин все больше удивлялась. Монти Питон, Блекеддер, Ленни Брюс, Лорел и Харди, Папаша Тед, мистер Бин, братья Маркс, Эдди Мерфи – да у него одни комедии!Эшлин смутилась. На первом свидании у них вышел оживленный разговор о любимых фильмах. Маркус заявил, что ему много всего нравится, но по кассетам на полках это трудно было предположить. Наконец она вытащила «Жизнь Брайана».– Осмелюсь сказать, превосходный выбор, мадам! Маркус принес ей бутылку белого вина, себе – банку пива, и они устроились вдвоем перед экраном.Минут через десять от начала фильма он начал легонько гладить ее плечо указательным пальцем, приговаривая «Э-э-шли-и-ин» так нежно, что у нее заныло в животе. Она взглянула на него почти испуганно. Он смотрел на экран.– А теперь внимание, – все так же негромко и вкрадчиво предупредил он. – Сейчас будет одна из лучших комических сцен всех времен.Слегка разочарованная, Эшлин тем не менее повиновалась и, когда Маркус затрясся от хохота, рассмеялась с ним вместе. Тут он развернулся к ней лицом и тоном пай-мальчика спросил:– Эшлин, ты не против? Что?! Лечь с тобой в постель?– Посмотреть еще раз сначала.– Ах да, конечно, давай.Когда пульс у Эшлин пришел в норму, она решила, что тронута его желанием поделиться с нею чем-то для него важным.– Так обрадовались они, когда я согласился вести у них колонку? – немного погодя спросил Маркус.– О, в полном восторге!– Эта Лиза – та еще штучка, правда?– Она умеет убеждать, – неопределенно поддакнула Эшлин, не зная, стоит ли мыть косточки Лизе.– Тебя должны похвалить.– Но я ведь ничего такого не сделала! Маркус посмотрел на нее со значением.– Ты могла бы сказать им, что уговорила меня, пока мы вдвоем лежали в постели.В его глазах читалось желание столь неприкрытое, что у Эшлин перехватило дыхание. Она сглотнула, будто проталкивая в горло устрицу.– Но это же была бы неправда. Маркус все не отрывал от нее глаз.– Мы могли бы сделать это правдой, – после паузы произнес он.Весь душевный подъем Эшлин куда-то делся. Растаял, испарился. Ложиться с Маркусом в постель казалось ей слишком рано, а отказывать – как-то старомодно. Она просто не могла понять парализовавшей ее странной робости: ей все-таки тридцать один год, и мужчины у нее были и раньше.– Идем.Он встал, мягко потянул ее за руку с дивана. Что-то подсказывало Эшлин, что слово «нет» он как ответ не воспримет.– Но фильм…– Я его уже смотрел.Робость боролась в ней с любопытством, влечение – со страхом новой близости. Она хотела спать с ним – и пока еще не созрела для этого, но его настоятельное желание вынуждало. Она оказалась на ногах. Его поцелуи убеждали, вели, звали – и вот она уже в спальне. Плавного, медленного раздевания, чтобы вместе с одеждой исчезли стыд и неловкость, не получилось: Маркус долго возился с застежкой ее лифчика, а увидев, как мощно выпирает его мужская сила, Эшлин сочла уместным отвести взгляд и затрепетала, как пугливая девственница.– Ты что?– Боюсь.– Так это не из-за меня?– Нет, нет.Его беззащитность несколько воодушевила ее. Она обняла его, прижала к себе, таким образом сделав ему приятное и избавив себя от необходимости наблюдать физиологические подробности его возбуждения.Простыни были свежие, свечи лили мягкий свет, Маркус был нетороплив, нежен, внимателен и ни словом не обмолвился об отсутствии у Эшлин талии, но она была вынуждена признаться себе самой, что процесс захватил ее не всецело. Впрочем, Маркус был очень осторожен, что ей понравилось. В общем, это был далеко не худший сексуальный опыт. Лучшие же всегда казались слегка несбыточными; обычно они происходили во время примирений с Фелимом, когда радость единения добавляла остроты к и без того вполне полноценным ощущениям.Теперь она уже большая девочка, и глупо ожидать, что земля поплывет под ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139