Приезжаю в город, захожу в магазин – и теряю голову. Самому стыдно.– Я тебя не выдам.– Новый пиджак? – спросил Дилан, пока она выключала компьютер.– Да вроде.– Ну-ка, покажись.Он заставил ее выпрямиться, окинул внимательным взглядом и сказал:– Ага!Эшлин тщетно пыталась втянуть живот. Дилан тщательно осмотрел линию плеча, боковые швы, еще раз кивнул и убежденно повторил:– Ага!Потом взглянул ей в лицо, улыбнулся:– Тебе идет. Очень.– Болтун ты! Ладно, пошли.Эшлин сделала шаг к выходу и вдруг увидела у стола Бернарда Джека Дивайна. Он мрачно листал какие-то бумаги. Эшлин нервно улыбнулась, втайне надеясь ускользнуть незамеченной, но Джек поднял голову, тяжело вздохнул и сказал:– Хорошего вечера, Эшлин!Лиза освежала макияж в дамской комнате. Сегодня вечером ей предстояла встреча со знаменитым на всю Ирландию шеф-поваром, которого она рассчитывала уговорить вести ежемесячную кулинарную страницу. Вбегая обратно в редакцию за жакетом, она слишком быстро открыла дверь и врезалась в незнакомого светловолосого мужчину, стукнувшись плечом об его грудь и на миг ощутив сквозь тонкую рубашку жар тела.– Простите. – Он уверенно придержал ее за плечи большими сильными руками. – Вы не ушиблись?– Кажется, нет. – Выпрямившись, она посмотрела ему в глаза долгим, откровенно заинтересованным взглядом и тут заметила рядом с незнакомцем Эшлин. Неужели это ее друг? Нет, быть такого не может.– Это кто? – поинтересовался Дилан, когда за ними закрылись двери лифта.– У тебя красавица жена, – напомнила Эшлин.– Спросить нельзя?– Ее зовут Лиза Эдвардс, она моя начальница.Тут Эшлин вспомнила жалобы Клоды на бесконечные совещания и конференции Дилана.– А куда мы пойдем? – поспешно спросила она, чтобы Дилан не догадался о ее тайных мыслях.Дилан повел ее в «Шелбурн». В баре яблоку негде было упасть от вырвавшихся со службы счастливцев.– Придется стоять, – вздохнула Эшлин. – Столика нам ни в жизнь не найти.– Никогда не говори никогда, – подмигнул Дилан. – Погоди минутку.Он метнулся к столику, за которым сидела большая компания, улыбнулся, поболтал несколько минут и вернулся к Эшлин.– Идем, они сейчас уходят.– С чего вдруг? Что ты им сказал?– Ничего! Просто заметил, что они уже собираются уходить.– Ну-ну! – изумилась Эшлин.Дилан обладал таким даром убеждения, что мог бы продавать снег в Сибирь.– Прыгай сюда, Эшлин. До свидания, спасибо огромное.Разулыбавшись, он простился с теми, кто уходил, затем с подозрительной скоростью протолкался к стойке бара и вернулся с напитками. Надо же, привычно удивилась Эшлин, когда он поставил перед нею бокал с джин-тоником, как ему во всем везет; интересно, каково быть его женой? Должно быть, полное блаженство.– Ну, рассказывай, рассказывай про эту твою замечательную новую работу, – потребовал Дилан. – Хочу знать все в подробностях.Заразившись его энтузиазмом, довольная собой, Эшлин в красках живописала сотрудников редакции и их взаимоотношения.Дилан смеялся взахлеб, и, воодушевленная его искренним интересом, Эшлин почти поверила в то, что она талантливый рассказчик. Все это было из той же области, что и восхищение Дилана ее новым пиджаком: Дилану нравилось внушать людям, какие они замечательные, и ничего с собою поделать не мог. Эшлин понимала, что он даже не притворяется – так, немного переигрывает.– Весело с тобой, Дилан.Посмотрев ей в глаза, он поднял бокал. Манера поведения Дилана всегда обещала больше, чем он был готов дать. Зная это, Эшлин его всерьез не принимала. Точнее, уже не принимала.– Так как твоя работа? – наконец подошла она к главной теме.– Ужас! Цейтнот! Не успеваем выполнять заказы!– Ух ты! – изумленно покачала головой Эшлин. – Когда мы с тобой познакомились, ты не знал, не развалится ли компания до конца года. А теперь, гляди-ка!При упоминании первой встречи в воздухе возникло легкое, едва заметное напряжение, но к тому времени бокалы почти опустели, и Эшлин проворно вскочила:– Тебе то же самое?– Сиди, я принесу.– Зачем ты, я…– Сядь, Эшлин, говорю тебе.Это для Дилана тоже было крайне характерно. Он был щедр, щедр безо всяких усилий, изящно и естественно.Когда он вернулся с напитками, Эшлин дала волю своему любопытству:– Так что, для встречи со мной у тебя была особая причина?– Да-а, – протянул Дилан, теребя картонную подставку под пивной кружкой. – Была. – Он вдруг растерял всю свою непринужденность, что само по себе было тревожно. – Ты не замечала… чего-нибудь особенного… Я имею в виду Клоду…И замолчал, не договорив.– Ты о чем? – растерялась Эшлин.– Я… знаешь, что-то беспокоюсь. Ее ничто не радует, с детьми резка и… иногда даже… слегка неадекватна. Молли мне пожаловалась, что Клода ее отшлепала, а мы наших детей никогда не били.Возможно, это прозвучит глупо, – продолжил Дилан после паузы, – но она все время что-то переделывает в доме. Не успеем закончить с одной комнатой, как она уже говорит, что другую тоже надо ремонтировать. И ничего не желает слушать! Я и подумал, может, у нее депрессия?Эшлин была озадачена всерьез. Да, если уж на то пошло, в последнее время Клода действительно всем недовольна, и общаться с ней стало нелегко. И ремонтом она как-то слишком увлекается. С детьми почти груба. Хотя, конечно, ее тоже можно понять – она тоже человек и у нее тоже есть чувства. Впрочем, раз Дилан так встревожен, видно, и вправду дело серьезное.– Не знаю, – осторожно ответила она. – Может быть. С детьми правда нелегко. Ей достается. А если еще ты задерживаешься на работе, а она волнуется…Дилан подался вперед, внимая Эшлин, как будто хотел удержать и запомнить каждое слово. Но, как только она замолчала, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139