Когда же это началось? Нет, не вспомнить… Не хотелось думать о том, что теперь так будет всегда. Ведь от природы она человек легкий и жизнерадостный – не то, что бедняжка Эшлин, которая по любому поводу себя мучает и гложет.Но что-то непоправимо изменилось. Еще недавно Клода радостно ждала завтрашнего дня. Что же произошло теперь, что не так? 14 – Диетический или двойной? – колебалась Эшлин. – Не знаю даже.– Ну, решай скорее, – торопила Трикс, занеся ручку над блокнотом. – А то магазин закроется.Хотя редколлегия «Колин» и двух недель не успела проработать вместе, распорядок дня уже установился. За вкусненьким бегали дважды в день, утром и после полудня. Не считая закупок в обеденный перерыв и рано с утра, для поправки после бурных выходных.– Ага, – заметила Трикс, – а вот и наш герой.В редакцию вошел Джек Дивайн, взлохмаченный и нервный.– Не могу выбрать, и все тут, – взмолилась Эшлин. Ей мучительно хотелось выпить.– Разумеется, не можете, – ехидно заметил Джек на ходу. – Вы ведь женщина, как-никак!И от души хлопнул дверью своего кабинета. Все сочувственно покачали головами.– Как видно, за обедом примирения с Мэй не произошло, – подытожил Келвин, назидательно подняв палец.– Какой изломанный человек, – дрожащим голосом подхватила Шона Гриффин (полная белокурая дама), отрываясь от корректуры летнего номера «Гэльских узоров». – Такой красивый и такой неприступный, такой несчастный!Шона Гриффин безудержно увлекалась женскими романами.– Несчастный? – презрительно переспросила Эшлин. – Это Джек Дивайн? У него просто характер дрянь!– Впервые слышу, чтобы ты сказала о ком-то худое слово! – сипло воскликнула Трикс. – Поздравляю! Я знала, что у тебя получится! Вот видишь, чего можно добиться, если приложить капельку старания.– Диетический, – невпопад брякнула Эшлин. – И пакетик драже в шоколаде.– Белый шоколад или черный?– Белый.– Деньги давай.Эшлин вынула фунтовую бумажку. Трикс занесла ее заказ в свой список и перешла к следующему.– Лиза? – с обожанием спросила она. – Что вам?– А? – встрепенулась Лиза. Мысли ее были далеко. Джек узнал, что она еще не нашла себе жилья, и после работы предложил посмотреть дом, который хотел сдать его друг. Она с тревогой размышляла о том, не помирился ли Джек за обедом с Мэй, но, похоже, путь свободен…– Сигарет? – соблазняла Трикс. – Жевательной резинки без сахара?– Да. Сигарет.Открылась дверь, и снова появился Джек. Вид у него был слегка безумный. Трикс отскочила к своему столу, привычным движением выдвинула ящик, смахнула туда пачку сигарет и закрыла. Джек пошел рыскать между столами. Все отводили глаза. Кто успел, прятали сигареты за бумагами. У Лизы рядом с ковриком для мыши лежала открытая пачка «Силк кат». Джек замедлил шаг, будто хотел остановиться, но передумал и побежал дальше. Все вздрогнули. Тут шеф задержался перед столом Эшлин, и вся редакция затаила дыхание: на сей раз пронесло.Что-то заставило Эшлин поднять голову и взглянуть на него. Он молча покосился на ее «Мальборо». Она испуганно кивнула, ненавидя себя за бесхарактерность. Ведь терпеть ее не может, а сигареты стреляет только у нее одной. Как будто у нее на лбу написано, что церемониться с нею нечего.Спокойно наблюдая за ней, он губами неторопливо вытянул из пачки сигарету. Эшлин поспешно, стараясь не коснуться рукой его руки, подала коробок. Не отрывая взгляда, Джек чиркнул спичкой, прикурил, подождал, пока спичка догорит до конца, и резко затушил; затем глубоко, со вкусом затянулся и буркнул:– Благодарю.– Когда вы опять начнете сами покупать курево? – напустилась на него Трикс, поскольку ее собственности временно ничего не угрожало. – Не можете ведь бросить, ясное дело. И вообще нечестно: зарабатываете небось на порядок больше Эшлин, а сколько сигарет у нее перетаскали!– Правда? – испуганно спросил Джек. – Правда? – Он опять перевел взгляд на Эшлин, которая съежилась, силясь стать менее заметной. – Простите, я не замечал.– Да ничего, – промямлила она.Джек ретировался в кабинет, и Келвин сухо заметил:– Спорим, он там сейчас бичует себя за эксплуатацию сотрудников путем экспроприации у них табачных изделий. Джек Великолепный, народный пролетарский герой.– Скорее хочет им стать, – фыркнула Трикс.– Чего ты взяла? – не удержалась от вопроса Эшлин.– Он мечтает об участи смиренного труженика, о честном вознаграждении за честную работу.Презрение Трикс к столь скромным чаяниям ощущалось почти физически.– Беда в том, – подхватил Келвин, – что он от рождения принадлежит к среднему классу и обременен всеми возможными благами. Образованием, например. Потом стал дипломированным специалистом по средствам связи. А далее, – тут он зловеще понизил голос, – начал проявлять превосходные задатки руководителя.– Достаток разбил ему сердце, – вздохнула Трикс. – По-моему, его, как человека обеспеченного, мучит совесть. Потому он вечно рвется что-нибудь чинить. И предается типично мужским хобби.– Каким, например?– Ну, парусным спортом занимается, это по-мужски, – пояснила Трикс.– Только не очень по-пролетарски. Еще пиво пить – мужское занятие, – вступил Келвин. – И трахать привлекательных полувьетнамок. Тоже весьма мужское дело.
Эшлин опасливо, бочком подошла к Лизе.– Можно задать вам вопрос?– Нет, спасибо, – пропела Лиза, не поднимая головы от стола. – Сегодня вечером у меня нет желания пойти куда-нибудь посидеть с вами и Трикс, или с вашей подругой Джой, или с кем бы то ни было еще. Да и в любой другой вечер тоже.К ее удовольствию, все прыснули.– Я не об этом хотела спросить, – побагровев от смущения, возразила Эшлин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139