Эта страшная мысль на минуту парализовала ее, и когда Клода пришла в себя, она немедленно вылезла из-под одеяла. Сойти с ума она еще успеет!Днем позвонил Маркус, и, вопреки доводам разума, от звука его голоса каждая клеточка ее тела возликовала. Она по нему просто обмирала, с Диланом никогда ничего похожего у нее не было. Если вообще что-нибудь было.– Ты как там? – встревоженно спросил он.– Черт! – то ли засмеялась, то ли заплакала она. – Дилан съехал, все меня ненавидят, вообще кошмар.– Все будет хорошо.– Обещаешь?– Обещаю.– Я тут тебе звонила, а ты трубку не брал.– Звонок слишком тихий поставил.– Эшлин все знает. Ей Дилан сказал.– Этого следовало ожидать.– Ты с ней будешь говорить?– По-моему, смысла нет, – ответил Маркус, пытаясь скрыть растерянность. – Я хочу быть с тобой. Что я ей скажу такого, чего она не знает?Все эти пять недель Маркус оправдывал свои отношения с Клодой тем, что Эшлин его совсем забыла. Но, если честно, и у него все было непросто. Сначала он поверить не смел, что Клода его заметила. Она такая красавица, куда там Эшлин… Но к Эшлин он тоже относился очень нежно и мучился от собственной непорядочности. Не хватало еще на ее вопросы отвечать, вертясь как уж на сковородке.Уж лучше думать о хорошем. Дрогнувшим от страсти голосом он спросил:– Можно, я приеду?– Дилан зайдет после работы. Поговорить с детьми. Господи, в голове не укладывается…– А когда он уедет? Я мог бы остаться на ночь. В конце концов, теперь-то чего бояться?У нее заныло сердце.– Я тебе позвоню, когда он уйдет.– Ладненько, звони домой. Три звонка, потом повесь трубку и перезвони еще раз. Тогда я буду знать, что это ты. Я буду ждать!Вечером приехал Дилан. Уже другой. Не страдающий, а гневный.– Ты ведь хотела, чтобы тебя застукали?– Нет!А может, он прав?!– Хотела, хотела. Ты вела себя очень странно. Мои дети видели тебя в постели с этим типом?– Нет, конечно! Ты с ума сошел!– И никогда не увидят. Если хочешь с ними встречаться.– Ты о чем?– Я собираюсь оформить опеку, а у тебя шансов нет. В сложившейся ситуации, – неприязненно пояснил он.Его слова, его жесткое лицо сказали Клоде, насколько незавидно ее положение. Такого Дилана она до сих пор не знала.– Боже правый, Дилан, – вспылила она, – о чем ты говоришь?! – и осеклась, умолкнув.Казалось, ее возмущение рассмешило его.Дилан деловой человек, подумала Клода. И притом очень успешный. Он привык играть жестко. Может, и уступать не желает только наперекор ей. Конечно, сейчас он ослеплен, разъярен. Но ведь он всегда был нежен и ласков с нею, и видеть эту неожиданную перемену в нем для Клоды было мучительно. Хотя, конечно, вся вина за случившееся на ней.– Я буду оформлять опеку, – твердо повторил Дилан.– Хорошо, – послушно кивнула она. Но внутри у нее все кипело. Детей я ему не отдам, ни за что!– Тогда мне нужно поговорить с ними.Дилан вошел в комнату, где смотрели телевизор Молли и Крейг. Они явно чувствовали, что произошло что-то непонятное, и весь день вели себя на удивление тихо.Выйдя от них, Дилан холодно сказал:– Я сказал детям, что должен ненадолго уехать. Мне нужно время, чтобы понять, как нам быть дальше.Он потер ладонью лоб, и Клода вдруг увидела, как ужасно он выглядит.Но ее сочувствие исчезло, когда он добавил:– Я мог бы сказать им, что их мать – предательница, которая разрушила нашу семью, но, как мне объяснили, от этого было бы больше вреда, чем пользы. Ладно, я пошел. Я буду у родителей. Позвони мне, если будет необходимо…– Да, конечно…– Если детям что-нибудь понадобится.Он заглянул к детям, зажмурясь, прижал их к себе, поцеловал. Кошмар, какой кошмар! Только вчера все было в полном порядке. Клода готовила обед, Крейг капризничал, смотрели очередной сериал, она твердила Дилану, чтобы поменял лампочку, Молли выпачкала стену в своей спальне арахисовым маслом… Теперь это казалось золотым временем, без страданий и тревог. Кто бы мог подумать, что так скоро их жизнь полетит к черту, что все переменится и будет так больно?– Пока, – проронил Дилан, закрывая за собой дверь. На ее глазах он собирал чемодан и уже сообщил ей, что уходит, но все равно она не верила, что все может измениться в одночасье.«Это не со мной происходит, – говорила себе Клода, стоя в прихожей. – Это не со мной».Оглянулась и увидела Молли и Крейга. Дети молча смотрели на нее. Клоде стало стыдно, она отвернулась от испуганных детских глаз и сняла трубку.Долгие гудки, потом у Маркуса включился автоответчик. Да где же он? Тут Клода вспомнила, что он просил ее позвонить, повесила трубку, снова набрала номер. Проделала все, как он велел, чувствуя себя преступницей.На сей раз Маркус ответил, и ей тут же стало легче, а боль сменилась нетерпеливым, лихорадочным возбуждением.– Дилан ушел? – спросил Маркус.– Да…– Ладно, я выезжаю.– Нет, погоди!– Что? – неожиданно сухо спросил он.– Я очень хочу тебя видеть, – объяснила Клода, – но только не сегодня. Слишком мало времени прошло. Я не хочу смущать детей. Понимаешь, Дилан говорит всякие ужасы, грозится лишить меня права опеки.После долгой паузы Маркус тихо спросил:– То есть ты не хочешь меня видеть?– Маркус, я бы все отдала, чтобы быть сейчас с тобой, ты же знаешь! Но лучше будет, если мы подождем до завтра. Ты, наверное, уже жалеешь, что в такое впутался, – невесело усмехнулась она.– Перестань глупости говорить, – отрезал Маркус.– Завтра днем заходи, – сказала Клода. – Хочу познакомить тебя кое с кем.
На следующий день Маркус приехал с куклой Барби для Молли и большим красным грузовиком для Крейга. Несмотря на подарки, дети встретили его настороженно. Они чувствовали, что их мир и без того трещит по швам, а тут еще незнакомый человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139