— Гас, я хотела бы с тобой поговорить.Я очень старалась придать своему тону приятную твердость или, если не получится, хотя бы твердую приятность.Однако с твердостью я, видимо, переборщила, потому что он только фыркнул: «Фу-ты, ну-ты» и сделал соответствующее лицо. Затем вскочил с кровати и, съежившись, забился в щель между шкафом и стеной.— Боюуусь!— Перестань, Гас, бояться нечего.— Я не боюсь. Я боюуусь!— Ладно, ладно. Все равно нечего.Но он решительно не желал принимать меня всерьез. То и дело из-за шкафа высовывалась его лохматая, кудрявая голова, я ловила на себе озорной взгляд зеленых глаз, потом он опять прятался, и из угла доносилось бормотание:— Прячусь, замуровываюсь, исчезаю! Ой, пропал я! Ой, сейчас она из меня котлету сделает!Затем начал напевать песенку о том, что когда он боится, то надо напиться и сделать вид, что он очень храбрится, тогда никому не дано усомниться, что он не боится, а он БОИТСЯ!— Гас, вылезай, пожалуйста, бояться совершенно нечего.Я сделала попытку рассмеяться, чтобы показать ему, как благодушно настроена, но сохранять спокойствие было тяжко. Так и хотелось на него наорать.— Вылезай, Гас, я не кусаюсь, ты же знаешь.— Единственное, чего мне следует бояться, это сам страх, так? — спросил голос из-за шкафа.— Так, — кивнула я.— Но, Люси, проблема в том, — продолжал голос, — что я действительно ужасно боюсь страха.— Ладно, хватит, остановись. Со мной тебе бояться нечего.Он с плутоватым видом выглянул из своего убежища.— А ты не будешь на меня кричать?— Нет, — вынуждена была согласиться я, — кричать не буду. Но я очень хочу знать, где ты пропадал эти три недели.— Неужели так долго? — удивился он.— Перестань, Гас! В последний раз мы с тобой говорили вечером во вторник перед вечеринкой, которую затеяла Карен. Что ты делал с тех пор?— Много чего, — туманно ответил он.— Ты понимаешь, что нельзя просто так взять и исчезнуть на три недели?Я сказала это очень нежно, чтобы он не разозлился и не послал меня подальше, присовокупив, что может исчезать на сколь угодно долгий срок и это вообще не мое дело.— Ну ладно, — вздохнул он. Я нетерпеливо подалась к нему, надеясь услышать повесть о природных катаклизмах и происках злого рока, что автоматически снимало и с меня, и с Гаса всякую ответственность за трехнедельную разлуку.— Ко мне приехал мой брат с Изумрудного острова Изумрудный остров — одно из названий Ирландии.

, и мы хорошо посидели.— Целых три недели? — изумленно спросила я, тут же осудив себя за то, что так упираю на эти «три недели». Подобная точность здесь неуместна: не хочу же я, чтобы он подумал, что я считала дни с момента его исчезновения, хотя, если честно, именно этим я и занималась.— Да, три недели, — с искренним удивлением ответил он. — А что тут такого?— Что тут такого? — насмешливо повторила я.— Мне случалось уходить в зигзаг и больше, чем на три недели, — продолжал недоумевать он.— Ты хочешь сказать, что три недели пил без продыху?Внезапно я услышала себя со стороны и ужаснулась: насколько я похожа на собственную мать. Все как у нее: тон, обвинения, даже слова те же.— Ох, прости меня, моя маленькая, — сказал Гас. — Все было не так плохо, как тебе кажется. О вечеринке у Карен я просто забыл, а когда вспомнил, то слишком боялся тебе позвонить, потому что знал, что ты обиделась.— Но почему было не позвонить на следующий день? — спросила я, морщась от боли при одной мысли о тех муках ожидания, что я вытерпела.— Потому что я все еще дергался из-за того, что пропустил вечеринку и рассердил тебя, а Стиви мне и говорит: «Есть только один способ привести тебя в порядок, малыш, и это…»— …хорошая выпивка, наверно, — закончила я.— Точно! А назавтра…— …тебе было так стыдно, что не позвонил мне вчера, что пришлось снова пойти напиться, чтобы совесть не мучила…— Нет, — с удивленным видом возразил он. — Назавтра в Кентиш-таун была большая вечеринка. Начиналась она в одиннадцать утра, и мы туда пошли, и как же мы там набрались, Люси! Просто в доску! Ты, наверно, никогда таких пьяных не видела. Я едва мог вспомнить, как меня зовут.— Это не оправдание! — воскликнула я, но тут же осеклась, потому что снова услышала мамин голос. — Ты же знаешь, я не против, чтобы ты выпивал, — стараясь быть спокойной, пояснила я. — Но нельзя просто исчезнуть, а потом вернуться и вести себя так, будто ничего не случилось.— Прости! — вскричал он. — Прости, прости, прости!Я собралась с силами и задала свой самый ужасный вопрос:— Гас, кто такая Менди?И пристально посмотрела на него, чтобы сделать правильные выводы из его реакции.Мне показалось или он действительно встревожился?Может, и показалось. В конце концов, челюсть у него не отвисла, он не закрыл лицо руками и не зарыдал: «Я знал, что этот день настанет».Он всего лишь надулся и обиженно буркнул:— Никто.— Она не может быть никем. Кто-нибудь да есть, — напряженно улыбнулась я, чтобы дать ему понять, что ни в чем его не обвиняю, а интересуюсь чисто по-дружески.— Никто, просто знакомая.— Гас, — с забившимся сердцем сказала я, — тебе незачем мне врать.— Я не вру, — оскорбился он.— Я и не говорю, что врешь. Но если ты встречаешься с кем-то еще, я хотела бы об этом знать.Я не сказала: если ты встречаешься с кем-то еще, иди ты на хрен, хотя сказать следовало именно это. Но я не хотела впадать в смертный грех неравнодушия. Народная мудрость гласит, что женщины отчаянно стремятся поймать мужчин в свои сети, а мужчины больше всего на свете боятся быть пойманными, так что лучший способ поймать их — сделать вид, будто ловить не хочешь. Впрочем, лично я страдала от последствий подобного поведения чаще, чем хотелось бы вспоминать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159