Ее порыв был настолько же волнующим, насколько неожиданным, но они едва не потеряли равновесие, качнувшись в сторону земли, а это было опасно при низкой балюстраде. Он отступил и пристально вгляделся в ее лицо, словно не веря, что увидит ту же самую женщину. Черты оставались прежними. Однако лицо изменилось так, как если бы на одном и том же пейзаже вместо весело сверкающего льда он вдруг увидел взметнувшиеся волны. А в глазах, когда они открылись, и вовсе стояла дымка, та, что отрывается от воды с началом рассвета. Чуть погодя глаза стали ясными, но в них появилось такое странное выражение, что Валентин не знал, как на него ответить. И не ответить на случившееся он не мог — ведь там, где только что гуляли волны, вдруг открылось морское дно, каким оно бывает во время отлива, когда вся жизнь уходит вместе с водой, а забытая стихией рыба задыхается и жадно открывает рот, еще не зная, что ей не хватит всего воздуха на свете.
Варя избавила его от необходимости отвечать — она опустила глаза. Губы медленно превращались в странно искажающую лицо, похожую на шрам усмешку.
Валентин тоже отвел взгляд. Не зная, куда приткнуть его, он посмотрел на счетчик кадров в фотоаппарате.
— Кажется, пленка закончилась, — сказал он глухо. — Пойдем?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26