Так же, как и она, он сожалел о бессмысленной вражде кланов и выразил надежду, что следующие поколения Макреев продолжат политику примирения. Нет, Синклер совсем не похож на человека, который собирается согнать жителей Корридана с их земли, подумала Мередит. Но возможно, что он блефует, прикрывает внешней доброжелательностью свои истинные намерения? Интересно только, каковы эти намерения?
Купание не помогало, и она, обернувшись банным полотенцем, вышла из воды, а затем облачилась в длинную шерстяную юбку и свитер. Юбка из красной с синим шотландки под названием «Гордость Шотландии» стала ее любимой одеждой — ей нравилось, как она обволакивает ноги, словно теплое одеяло.
В животе у нее заурчало, и Мередит поняла, что страшно голодна. Достав из крошечного холодильника купленную еще днем баранью ножку, она натерла ее солью, чесноком и розмарином. Конечно, кусок был слишком велик для одного человека, но из того, что останется, можно наделать сандвичей.
Поставив жаркое в духовку, она налила в стакан вина и только после этого разрешила себе снова подумать о Йене Синклере. Как ей узнать правду про этого человека? Ясное дело, что не от собственных сородичей — они настолько предубеждены против Синклеров, что ни один из них, даже Роберт Макрей, не будет объективен.
Кое-что ей удалось уточнить во время их прогулки. Ему тридцать два года, он никогда не был женат. Классический пример трудоголика. Кроме замка Даниган, Йен получил в наследство семейный бизнес — винокурню, которую сумел превратить из небольшого предприятия в крупную фирму по производству высококачественного шотландского виски. В процессе расширения производства он скупил несколько мелких винокурен, находившихся на грани банкротства.
Во время разговора о своем бизнесе Синклер вскользь намекнул на то, что склонен участвовать в плане Энгуса Стюарта. Он сказал, что восстановление замка съедает все доходы от винокуренного завода и ему придется искать другие источники финансирования.
Путем превращения Корридана в приманку для туристов?
Рассказывая про замок, он вел себя довольно странно, расспрашивая о его истории, будто она должна была знать ее. Сначала это раздражало Мередит — зачем ему нужно проверять, что ей известно о замке, — но когда она призналась в своих весьма малых познаниях в этом вопросе, он отступил.
— Я даже не подозревала о вражде между нашими кланами, пока не приехала сюда.
После этого заявления Синклер замолчал и погрузился в свои мысли. Все-таки он интересный человек, подумала Мередит, и очень сексуален; особенно привлекательны темно-синие глаза, непослушные темные волосы, падающие на высокий лоб. Эти мысли заставили ее сердце сделать небольшой кульбит. Его предками, очевидно, были темноволосые кельты, тогда как ее предки относились к светловолосым викингам. Неужели вражда между их семьями уходит в столь далекое прошлое?
Маленький домик начал наполняться запахами чеснока и розмарина. Мередит отправилась на кухню, чтобы почистить несколько картофелин, но ее остановил стук в дверь. Наверное, это Роберт Макрей проверяет, все ли у нее в порядке; он и его жена Энни так добры к ней! Они не только проделали долгий путь до Абердина, чтобы встретить ее в аэропорту, но и отнеслись к ней так, будто она их самая близкая родственница. За то короткое время, что Мередит была с ними знакома, она искренне их полюбила.
Однако когда девушка открыла дверь, она убедилась, что это был вовсе не Роберт Макрей.
— Надеюсь, я не злоупотребляю вашим гостеприимством? Я бы позвонил, но, к сожалению, в деревне явно не хватает телефонов. — Йен Синклер протянул ей большой букет цветущего дикого вереска. — Я сорвал его позади замка.
Она боялась, что он услышит, как громко стучит ее сердце. Стоявший в дверях человек походил одновременно на принца и на соседского мальчишку. На нем были белая рубашка с галстуком и твидовый пиджак, вместо брюк клетчатый килт и белые шерстяные гольфы, обтягивавшие мускулистые икры. Его волосы шевелил легкий вечерний ветерок, а в глазах мелькали озорные искорки.
— Надеюсь, вы согласитесь поехать со мной в Крэгмонт пообедать?
— Входите, пожалуйста, — пригласила Мередит, помедлив. Она все еще не могла прийти в себя. — Я уже поставила в духовку баранью ножку… Не хотите ли пообедать у меня, вместо того чтобы куда-то ехать?
Он переступил порог, сразу заполнив собою пространство ее маленького домика.
— Вы уверены? Пахнет замечательно, и мне не так часто приходится есть домашнюю еду. В Крэгмонт мы можем съездить в другой раз.
— Буду рада вашему обществу, — слабым голосом ответила Мередит, сраженная его красотой и очарованием его истинно шотландского акцента. Она взяла у него вереск и поставила в оловянный кувшин на каминной полке — единственный сосуд, который мог вместить такое обилие цветов. Обернувшись, она спросила, явно его поддразнивая: — Вы же не думаете, что я могу отравить Синклера?
— Хотелось бы этого избежать, — усмехнулся он.
«Вот и — уйди, чтобы я могла спуститься с небес на землю», подумала она, но вслух сказала:
— Я еще не привыкла к вашим холодным летним вечерам. Можно попросить вас пока заняться камином?
«До чего же Мередит Уэнтворт сегодня красива», — думал Йен, сомневаясь в разумности своего визита. Что-то неудержимо влекло его к ней. Казалось, его тело существовало отдельно от головы и привело его сюда вопреки доводам разума. Но, увидев ее в шотландской юбке и мохеровом свитере, он уже ни о чем не жалел.
После того как они расстались на пляже, Йен вернулся в замок с твердым намерением проверить счета, которые не успел просмотреть, но вместо этого принял душ, побрился, и все это время его воображение будоражило воспоминание о высокой, гибкой рыжеволосой девушке, шагавшей рядом с ним рядом по пляжу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19