Элли разговаривала, но не с ним, смотрела, но сквозь него.
– Нет-нет-нет-нет-нет. Я виновата, виновата, виновата…
– Элли, дорогая, ты меня слышишь?
– Нет-нет-нет-нет-нет. Не надо – не надо – не надо. Прости. Прости. Мне жаль…
Ли еще никогда так не пугался, никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным, но он заставил себя не приближаться к ней.
Сердце у него стучало так громко и быстро, словно он только что пробежал стометровку.
Ли взглянул на часы – надо позвонить доктору, но как оставить ее одну? Тут Элли глубоко вздохнула и успокоилась. Она стояла тихо, не произнося ни слова. Ли больше не мог терпеть.
– Элли.
Она села на землю и закрыла лицо руками. Мгновение, превратившееся для Ли в вечность, она сидела, не шелохнувшись, затем медленно подняла голову. Лицо и руки у нее были в земле, она смотрела озадаченно и смущенно.
– Ли, – выдохнула она, наконец.
Ли упал перед ней на колени, провел рукой по ее волосам и тихо успокоил:
– Я здесь, рядом.
Элли снова вздохнула пару раз и облизала губы.
– Я… Я…
– Все в порядке, я с тобой. Давай пойдем в дом, хорошо? Пойдем, я уложу тебя в постель.
Слезы скатились из фиалковых глаз и оставили след на испачканной щеке.
– Ли… – Элли протянула Ли дрожащую руку. У Ли оборвалось сердце от ее беспомощности, от безнадежности в голосе.
– Я знаю, милая, знаю.
Он взял ее на руки и отнес в дом, в спальню, осторожно раздел и уложил в постель. Он убедил ее принять лекарства, которые ослабят головную боль, и принес мокрое холодное полотенце, затем задернул шторы и протер ей полотенцем лицо и руки. Потом обнял ее и не отпускал, чтобы Элли знала – он рядом, он будет с ней и не оставит ее никогда.
Ее слезы обжигали его, но Ли лишь сильнее прижимал Элли. Она тяжело вздыхала, но ни единого слова жалобы он не услышал, лишь тишина, царившая в комнате, разбивала ему сердце, а слезы Элли обжигали все сильнее.
Наконец она заснула.
Он оставил ее и пошел к Баду – его нужно было отвести на конюшню и накормить.
Потом вернулся, сел в кресло в углу комнаты и стал смотреть на Элли.
Ли вспомнил все мелочи, которые делали Элли такой милой: ее очаровательная улыбка, ее неисчерпаемый энтузиазм, известные цитаты, развешанные словно картины там и здесь в доме. Одна из них ему особенно нравилась, она принадлежала Ральфу Уальдо Эмерсону:
«Если ты не преодолеваешь каждый день страх, то ты не усвоил первый урок жизни».
Ему казалось, он знал, что такое страх, пока не нашел Элли в саду – потерянную, одинокую. Она знала, что такое страх – она боролась с ним каждый день.
Лишь вчера ночью она призналась ему в своем самом ужасном страхе.
– Неопределенность, – назвала она его, прижавшись к Ли всем телом. – Я теряю время, которое никогда не вернуть, и, хотя умом понимаю, что не могу бороться с этим, я все равно продолжаю винить во всем себя. Я знаю, знаю, но с подобным тяжело смириться.
Она замолчала. Ли лежал, обняв Элли, слушая ее дыхание. Когда она снова заговорила, голос ее звучал как-то по-детски, неуверенно:
– Я научилась не бояться всего вокруг, перестала прислушиваться к каждому удару сердца, каждому вздоху. Я боялась, что, если начну слишком опасаться приступа, он непременно наступит, поэтому научилась жить без страха. Я пою, болтаю или смеюсь, стараюсь заниматься всем, чем угодно, но только чтобы не сидеть и не ждать, когда он настигнет меня.
Ли не знал, что ответить, он просто обнял ее.
И Элли улыбнулась.
– Теперь я ничего не боюсь, ты вернул меня к жизни, и я не хочу ничего пропустить. Я хочу узнать себя, узнать свои желания, вновь почувствовать, как у меня перехватывает дыхание, когда я вижу тебя, почувствовать твое прикосновение, как бьется сердце, когда ты целуешь меня. Я больше не боюсь чувствовать… чувствовать тебя всем телом и больше не боюсь потерять контроль над собой, когда у меня приступ.
Элли привстала и оперлась на локоть, в ее глазах светились удивление и счастье.
– Когда я с тобой, я словно лечу, Ли. Как хорошо, что ты у меня есть.
Ее слова запали ему прямо в душу.
– Ты прекрасна, – прошептал Ли, – ты очень смелая.
Элли преодолела свои страхи, а он все еще боролся с ними. Может, ему пора перестать бороться с самим собой и дать событиям идти своим чередом?
Нет, он должен сказать, что любит ее, должен доказать ей свою любовь. Он подарит ей всю любовь, на которую только способен, отвезет ее туда, где ей понравится, где она забудет обо всех своих страхах.
Так он думал прошлой ночью.
Теперь Ли сидел в темноте и наблюдал за своей Элли, бледной и изможденной. Он не смог предотвратить ее приступ, его не было рядом, когда все началось. Беспомощность душила его. Вот он и узнал, что такое страх.
Элли медленно открыла глаза. Она снова почувствовала головную боль, тяжесть в руках и ногах – как ей все знакомо!
Как всегда, она не знала, когда случился приступ, что во время его она делала. Как попала в постель?
Элли оглядела комнату, взглянула на будильник – 11:52. Полночь? Или полдень? Как давно она уже спит?
– Привет, – услышала она голос мужа.
Элли повернула голову и увидела Ли в кресле.
Он казался настороженным и обеспокоенным.
– Привет, – прошептала она в ответ. Ей было трудно смотреть ему в лицо. А вдруг она сотворила что-то ужасное, что-то шокирующее?
Может, оттолкнула его?
Элли услышала его шаги, почувствовала, как он сел рядом.
– Как ты себя чувствуешь?
Потерянной, запутавшейся, злой, озадаченной, думала она, а вслух ответила:
– Нормально. Со мной все хорошо.
Ли коснулся ее волос.
– Ну да… а я папа римский… И… к чему мне готовиться? – парировал он.
Элли слегка улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36