В особенности после того, как он пропустил ежегодный книжный салон во Франкфурте-на-Майне. Его агент, полетевший в Европу вместо него, всерьез опасался, что это сведет на нет славу писателя.
– Дорогая, нам просто необходимо бывать на людях! – страстно убеждал ее Чарли. – Мне нужно вращаться среди людей, бывать в свете. Пойми, я – писатель, а чтобы писать, мне нужен материал.
Дебби поняла, что отныне ей отведена второстепенная роль. Он запретил ей взять на себя часть расходов по ведению хозяйства, коль скоро она не работала. Таким образом, Дебора жила за его счет. Это доставляло ей немалый дискомфорт, ведь, по ее мнению, она в точности копировала поведение собственной матери.
Затем ей позвонил ее агент и намекнул, что она может потерять свою популярность, не появляясь на подиуме. Пора начинать снова работать – ковать железо, пока оно еще не совсем остыло. Возвращение к работе означало новые разъезды и разлуку с любимым.
Чарли был решительно против.
– Какого черта ты не можешь найти работу здесь, во Флориде?
– Но я ведь международная модель, – ответила Дебби, невольно цитируя своего агента. – К тому же европейские демонстрации приносят больше денег.
Он быстро посмотрел на нее.
– Но сейчас ведь тебе не нужны деньги? Хочешь, я открою тебе кредит в банке?
– Нет! – Дебби не колебалась ни минуты. – Чарли, я не хочу зависеть от тебя.
– Не хочешь – как хочешь. – Он пожал плечами, но в его голосе отчетливо прозвучало разочарование.
Итак, Дебора улетела в Мадрид, затем в Париж. А когда она была в Париже, ей на глаза попалась заметка в газете в разделе светской хроники. К заметке прилагалась фотография Честерфилда, дающего автограф худощавой брюнетке. Девица лукаво улыбалась и смотрела на Чарлза влюбленными глазами.
Дебби закатила по этому поводу грандиозный скандал по телефону. Чарли уверял, что эта женщина просто почитательница его таланта и что она ровным счетом ничего не значит для него. А к тому же, заметил он напоследок, ему казалось, что их отношения основываются на доверии.
– Разумеется, Чарли! – рыдала Дебора. – Ты же знаешь, что это так!
– Ну и какого же дьявола ты плачешь?
– Просто я скучаю по тебе! Я хочу быть с тобой!
– Тогда возвращайся, – предложил он. – Садись на ближайший самолет и прилетай.
– Я не могу. Ты же знаешь, что это невозможно. Я буду занята еще целую неделю.
В его тоне явно зазвучало раздражение. Вновь прорезался менторский тон.
– Тогда, если ты не можешь или не хочешь изменить создавшееся положение, ты должна принять все как есть, дорогая.
В этот миг в трубке раздалось приглушенное бормотание множества голосов.
– Что это за шум? – спросила Дебби, ненавидя себя за ревность.
– Просто мои друзья. Мы собрались на субботний коктейль. Я скучаю по тебе, дорогая. – Последнюю фразу Чарли произнес чуть тише.
– Пока, – прорыдала она.
В сердце Дебби запали семена подозрения. И с каждым новым днем, особенно когда им удавалось все же встречаться, создавались все лучшие условия для роста этих семян. Теперь, когда они с Чарлзом проводили время вместе, Деборе казалось, что их отношения напоминают замок на песке. Прежде всего из их отношений исчезла былая простота. Дебби иногда замечала, что они следят друг за другом или вдруг, как будто беспричинно, обмениваются настороженными взглядами. Казалось, нельзя ничего придумать, чтобы возродить радость первых дней.
Дебби как раз была в Касабланке, когда ее мать любезно прислала статью с фотографией. На фотографии был запечатлен Чарли на яхте в окружении друзей. Разумеется, рядом с ним восседала худощавая брюнетка. При взгляде на фотографию Дебби испытала странное чувство, больше всего похожее на облегчение.
Она поняла, что освободилась от слепой любви к первому мужчине в ее жизни. Она перестала надеяться, перестала доверять ему, потому что на поверку оказалось, что он ведет себя точно так же, как все остальные мужчины.
Дебби могла строить свою жизнь, лишь опираясь на собственные силы. Она выросла в мире, где во главе угла стояли деньги, измена была обычным делом, а обещания давались лишь для того, чтобы их нарушать.
Она вернулась во Флориду, собрала свои вещи и оставила Чарли письмо, в котором говорилось, что их роман закончился. Затем Дебби улетела в Нью-Йорк.
Чарлз пробовал связаться с ней, но она отказывалась отвечать на звонки и выбрасывала его письма не читая. Однако однажды он возник на пороге ее квартиры прямо из аэропорта.
Перемены в Честерфилде воистину пугали. Он казался таким отстраненным, таким чужим. А его глаза были так холодны, что наводили на мысль о бритвенных лезвиях. Что еще более ужасно, он даже не пытался обнять ее. Возможно, если бы он обнял ее, все сразу стало бы на свои места. Хотя, с другой стороны, как могли развиваться далее их отношения, если единственное, что их связывало, это сильнейшее сексуальное притяжение?
Голос Чарли звенел как железо.
– Ты намереваешься продолжать свое непонятное истерическое поведение или готова спокойно сесть и обсудить сложившуюся ситуацию, как пристало двум взрослым людям?
Естественно, оскорбительный тон еще больше взвинтил нервы Деборы.
– Выметайся из моего дома, проходимец несчастный! – выпалила она.
К ее ужасу и удивлению, Чарлз, не говоря ни слова, повернулся и ушел.
Она безумно тосковала по нему, сердце ее разрывалось. Наконец, не выдержав, Дебби послала ему письмо с мольбой о примирении и надеждой, что, может быть, они смогут стать друзьями.
Она получила короткую записку, в которой говорилось, что этого не будет никогда, поскольку одна из основ дружбы – это доверие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38