Когда Джесси встал у нее за спиной, Мэг почувствовала безотчетную дрожь, хотя он даже не коснулся ее.
— Дай мне, — произнес он возле самого ее уха.
В растерянности она позволила ему забрать банку Быстрым движением Джесси открыл ее и с фустной улыбкой протянул жене.
Она взяла банку, чувствуя, как от его близости в ней нарастает напряжение, и, чтобы немного разрядить обстановку, вдруг произнесла:
— Ты похож на… — и умолкла.
— Знаю, — мрачно отозвался Джесси. Он взял кружку и отнес ее на стол. — Я выгляжу так, словно на мне хорошенько поездили, а потом поставили в стойло прямо в мыле.
— Нет-нет, — поспешно возразила она, хотя суть он передал верно. — Я просто хотела сказать, что ты выглядишь… усталым.
— Мой матрас, похоже, набит камнями. — Он внимательно посмотрел на нее. — Зато ты…
Под его взглядом она пожалела, что надела такие узкие джинсы. И хотя бледно-розовая футболка была даже слишком просторна, Мэг почувствовала, как напряглась ее грудь. Пытаясь скрыть свою реакцию, она поспешно отвернулась.
Джесси одобрительно хмыкнул.
— Судя по твоему виду, ты спала как младенец.
— Точно, — солгала она, радуясь, что так удачно наложила косметику. — Ты же знаешь, какая это удобная кровать… — Слишком поздно она поняла, что язык еще раз подвел ее. Мэг почувствовала, как кровь прилила к щекам, и скорчила гримасу.
— Да, — мягко согласился он, — эта кровать всегда была очень удобной. — Он улыбнулся, словно просыпаясь. — Перемирие, не забыла? Я вовсе не хочу смущать тебя, Мэгги.. прости… Мэг. Лучше сменю тему. Чем это так потрясающе пахнет?
Улыбка, которую она сдерживала с самого его появления на кухне, наконец прорвалась наружу.
— Колбаса, соус, бисквиты и яичница, — гордо объявила Мэг. — Ты готовил мне ужин, а я тебе — завтрак.
Он с удивлением посмотрел на нее.
— Но ведь кто готовит, тот и выбирает меню.
— Совершенно верно. — Она открыла дверцу плиты — проверить, зарумянились ли бисквиты, и, прихватив полотенцем, вытащила противень.
— Так это же мой любимый завтрак! Ты, насколько я помню, предпочитаешь что-то вроде сока кумквата и язычков колибри на вафлях.
Это прозвучало скорее ласковой шуткой, чем насмешкой. Мэг наморщила нос.
— А может, я пытаюсь исправить вчерашнее неудачное начало. Такое тебе в голову не пришло?
Джесси задумался.
— Нет, — признался он наконец. — Главным образом потому, что ты никогда в жизни не готовила для меня завтрак.
— Нет, готовила!
— Я говорил о готовке. Высыпать хлопья из коробки — это не считается. Правда, один раз было дело…
— Никак не меньше трех раз. — Мэг сняла с плиты соус. Честно говоря, она выучилась готовить уже после того, как ушла от него. Нужно же было чем-то заняться, дожидаясь, пока он приедет и заберет ее домой. Она любила представлять, как он удивится и обрадуется, узнав, что она не тратила время зря, пока они были в разлуке.
Оказалось, за пять лет можно научиться неплохо готовить.
— Знаешь, это просто чудо, что мы не умерли с голоду, — раздался сзади его голос. — Я не хотел готовить, а ты не умела.
— Да, Джесси. — Она мило улыбнулась и поставила перед ним тарелку. — Я не умела готовить, и знала это. А ты не умел готовить, но этого не знал. Я поняла это гораздо позже. Теперь я умею готовить, а вот ты по-прежнему тешишь себя иллюзией. Признайся в этом, и я дам тебе сладкого.
Шестью бисквитами позже он с удовлетворением вздохнул и отодвинул тарелку.
— Никогда в жизни не ел такого вкусного печева, — признался он, помогая ей убирать со стола. — Даже в Техасе!
Мэг засмеялась от удовольствия и удивления. Он никогда не был щедр на похвалу. Когда она делала что-то хорошо — да, это случалось редко, но все-таки случалось, — он просто не обращал внимания, словно хвалить ее можно было только за какие-то героические усилия.
Он никак не мог понять, что все ее усилия были героическими. Выросшая в доме, полном слуг, воспитанная дедом, который превыше всего ставил благопристойность, она совершенно не владела искусством стирки и уборки. До такой степени, что уже после первого курса университета ей пришлось покинуть студенческое общежитие. Она сняла квартиру с прислугой, которая приходила ежедневно и выполняла всю тяжелую работу, в том числе мыла посуду и вешала в шкаф ее одежду.
Но она учла свои недостатки и старалась доказать, что может измениться. Означала ли его похвала, что и он кое-чему научился, пока они жили врозь?
Позавтракав и вымыв посуду, Джесси вежливо пригласил ее покататься верхом. Мэг так же вежливо отказалась. Пока все идет прекрасно. Не стоит искушать судьбу и проводить вместе слишком много времени.
Она слышала, как он уехал. Когда же он вернулся через несколько часов, Мэг сидела на полу перед остывшим камином, а рядом с ней на коврике стоял маленький потрепанный чемодан. Вокруг на полу лежало множество семейных фотографий.
— Смотри, — приветливо сказала она, — я нашла фамильное сокровище Таггартов!
Джесси мало рассказывал ей о своей семье, но теперь Мэг понимала, что это, скорей всего, из-за того, что она особенно и не интересовалась. Первый год супружеской жизни они были заняты исключительно друг другом; во второй год все их интересы сосредоточились на ребенке.
Весь третий год они выясняли отношения, которые так и не выяснили. А после этого пять лет жили врозь.
Конечно, она знала, что Таггарты были среди первых поселенцев Техаса, но это, пожалуй, и все. Ей даже не приходило в голову, что история их семьи может быть не менее интересной, чем история ее собственных предков, приплывших в Новую Англию на «Мэйфлауэр». Теперь она краснела при одной мысли о своем снобизме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43