Мне показалось, что она кивнула. Я во все глаза смотрел на нее. Как мог я не понимать, да еще так долго, что давно люблю ее? Ведь я действительно любил ее, и оттого, что я признался в этом самому себе, у меня закружилась голова. Мое тело знало об этом раньше, чем разум подтвердил мои чувства; и теперь я едва сдерживался, чтобы не заключить ее в объятия.
Но ей не следует это знать. Я не должен ничего говорить ей, потому что если я расскажу ей обо всем, то тем самым возложу на ее плечи слишком тяжелую ношу, особенно учитывая нашу вынужденную близость во время путешествия. При условии, что я буду молчать, может быть, мне удастся сохранить ее дружбу. Поэтому я разжал руки, отпуская ее. После с некоторым трудом поднялся с валуна и сказал:
– Пожалуй, нам пора возвращаться, не то луна зайдет за тучи.
Она вскочила на ноги и сделала несколько быстрых шагов, но не обратно по пляжу, в сторону городка, а вниз, туда, где море с шорохом облизывало песок. Остановившись там, она устремила взор вдаль, к горизонту.
Она казалась мне тонким силуэтом на серебристом фоне, стройным, напряженным и черным.
Спустя долгое время я увидел, что она возвращается. Я не мог прочесть выражение ее лица, потому что за ее спиной простиралась сверкающая серебром гладь моря, но почему-то знал, что она не улыбается. На мгновение Люси остановилась, потом потянулась ко мне. Дыхание у нее перехватило, она обняла меня руками за шею и поцеловала.
Осуществление желаний, которые я только что осознал, оказалось настолько полным, что последовала долгая пауза, и ни мое сердце, ни ум не могли обрести голос, чтобы возразить или запротестовать. И только когда она высвободилась из моих объятий, разум смог воспротивиться прикосновению ее губ к моим, ощущению ее пальцев, жаркому теплу ее груди и тела. К тому времени, когда она заговорила, я сумел взять себя в руки.
– Теперь я уже должна умолять вас простить меня, – произнесла она.
– Нет! – Более я ничего не мог добавить.
– По крайней мере, я знаю вас слишком хорошо, чтобы опасаться, что вы сочтете меня тем, кем непременно сочли бы другие.
– Вы оказали мне великую честь, – сказал я. – Но я боюсь, что это мои… в общем, тени в моем прошлом, которые… вызвали у вас чувство жалости.
– Стивен! – негодующе воскликнула она, и только песок помешал мне услышать, как она топнула ногой. – Стивен, я люблю вас.
Теперь уже не тени, а уверенность и радость овладели мной, огромные и неодолимые, как мир, окружающий нас. Я не мог более сдерживаться и прошептал:
– Я люблю вас.
Взгляд ее был столь же открытым и уверенным, как всегда, и это развеяло остатки моих сомнений. Меня охватила такая радость, ощущение такого чуда, что я мог бы удержаться от того, чтобы вновь не обнять ее, не более, чем воспрепятствовать восходу солнца.
Нас заставило прийти в себя только море, подобравшееся к самым нашим ногам. Люси засмеялась, глядя на волну прилива.
– Нас не отрежет от суши? Боюсь, что придется карабкаться на скалы.
Я по-прежнему держал ее за талию, а она обнимала меня за шею, и я ощутил дрожь, пробежавшую по ее телу, когда она представила себе последствия прилива. Мы начали подниматься на берег, чтобы избежать опасности промокнуть, и я попытался вспомнить, как же мы попали сюда. Но, увы, в тот момент я был настолько погружен в свои невеселые мысли, что не обратил внимания, имелись ли на скалах отметки уровня прилива и вообще, доходила ли до них вода.
– Я уверен, что если мы не станем более задерживаться и отправимся назад, то на песке окажемся в полной безопасности, – только и смог пробормотать я.
– С учетом того, что уже давно стемнело, нам следует поспешить в безопасное место, – поддержала она меня, и теперь уже настала моя очередь рассмеяться над явным сожалением, с которым она отозвалась об этой необходимой предосторожности. Она тоже расхохоталась, и наш общий восторг опять-таки нашел свое выражение в поцелуях. Она была со мной почти одного роста и, несмотря на ее изящество, я чувствовал скрытую в ней силу, а также и нетерпение, обуревавшее и меня самого.
Охватившая нас восторженная радость не успела обрести своего воплощения, когда прилив таки вынудил нас разомкнуть объятия, но я понял, что вмешательство сил природы отнюдь не умаляет испытываемого мною счастья. Люси обратила мое внимание на то, как прибрежные скалы нависают над бухтой, словно стремясь соединиться с морем, и я понял, что моя любовь к ней не зависит ни от близости, ни от обстоятельств, ни от счастливой фазы луны. Когда мы направились по берегу в обратную сторону, мне показалось вполне естественным обсуждать с ней геологические особенности образования скал, о которых она знала значительно больше меня. Это было столь же естественным, как и то, что я обнимал ее за талию, а она прижималась ко мне, как будто мы шли так в тысячный, а не в самый первый раз. Вполне естественным казалось мне и то, что я выражаю свою радость поцелуями.
Впрочем, несмотря на то что я буквально пребывал на седьмом небе от счастья, я вовремя расслышал вдалеке лай собаки и то, что какой-то мужчина свистом подозвал ее к себе. Я отпустил талию Люси. Она очень удивилась, даже когда поняла, что заставило меня так поступить, но с готовностью и смиренно взяла меня под руку. Невзирая на правила хорошего тона и приличия, я не смог удержаться, чтобы не прижать ее к себе, так, чтобы ощущать каждое движение ее тела при ходьбе.
– Не обращайте внимания, – сказала она, переплетя свои пальцы с моими. – В гостинице, когда мы туда вернемся, будет намного удобнее. И у нас впереди целая ночь.
– Что?
Последовала долгая пауза, а потом она пробормотала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160