Открылась входная дверь, и вошел Рей. Он посерел, его трясло. И он на ходу снимал свой шерстяной свитер.
– Не надо его трогать. С ним все в порядке?
– Нет.
– Я… Ему нужен врач?
– Не знаю. Да. Думаю, у него сломана рука.
Он опустился на колени прямо в лужу рвоты, даже не заметив этого, и укрыл Сесила своим свитером. Потом заговорил с малышом, одновременно осторожно ощупывая его, как это делают при оказании первой помощи. Руки у него дрожали.
– Ты слышишь меня, Сие? Посмотри на меня. Скажи, где больно? Здесь? И здесь? А вот здесь?
Постепенно Сесил перестал плакать и лежал, не шевелясь. Глаза у него были открыты, и он смотрел на Рея, сидевшего на корточках.
– Думаю, ты права насчет руки. Мой маленький бедняжка! Наверное, лучше мне самому отвезти его в травматологию. Это будет быстрее, чем вызывать «скорую помощь»… Пройдет неизвестно сколько времени, прежде чем они доберутся сюда, в деревню. Ты побудешь с ним, пока я все приготовлю?
– А что делать, если вернется Белль? Глаза у него растерянно забегали.
– Я… не знаю. Она не вернется. Не думаю… Я быстро. Разговаривай с ним, только негромко. Не позволяй ему уйти от нас.
Он заковылял по мраморному полу, потом с трудом поднялся по лестнице.
Я повернулась к Сесилу:
– Сие? Это Анна. Ты меня слышишь?
– Тошнит ужасно, – сказал он тоненьким голоском, как если ему было и плохо, и больно одновременно. – И еще мертвецы. И черви. Жара. Обжигающая жара.
– Все уже закончилось, не бойся, малыш, – сказала я. – Дядя Рей отвезет тебя в больницу. Там тебя вылечат.
Потом я вдруг подумала, что Рей не остановил Белль. Он просто стоял, боясь пошевелиться. Стоял и смотрел. И плакал как ребенок. Будет ли Сесил с ним в безопасности?
По лестнице спускался Рей. В руках он держал несколько одеял и большую красную сумку для оказания первой помощи.
Когда он направился к нам по коридору, я встала, оказавшись между ним и Сесилом. Он замер.
– Я поеду с вами, – заявила я.
– Спасибо, я сам справлюсь.
– Думаю, я все равно должна поехать с вами. Он долго молчал, потом глубоко вздохнул.
– Да. Да, я понимаю… Анна, я не обижаюсь на тебя. Я не мог… Я не мог остановить ее. Я не могу объяснить… Но ни за что на свете я не причинил бы Сесилу вреда. Я отдал бы все что угодно, только бы этого не случилось. Он мой… Он мне как сын. Я люблю его.
Не знаю почему – может быть, потому, как он прикасался к Сесилу, или потому, что он даже не обратил внимания на рвоту, – но я поверила ему и поняла, что Сесил будет в безопасности: он обойдется и без меня. Рей попросил меня уложить сломанную руку Сесилу на грудь, чтобы малыш не мог пошевелить ею, а сам принялся бинтовать ее. Пока он занимался Сесилом, я взяла одеяла и расстелила их на полу микроавтобуса, потому что там ему будет лучше, чем на сиденье. Так сказал Рей. Он очень бережно поднял Сесила, перенес в микроавтобус и уложил в импровизированное гнездо, которое я для него соорудила, а сверху укрыл еще одним одеялом.
Потом запустил мотор и очень медленно поехал прочь.
Воздух уже накалился, и на своей коже я вновь ощутила запах Тео. Только теперь мне хотелось вымыться, я хотела избавиться от всего, что видела. Я вернулась в здание.
В коридоре воняло рвотой. Из кабинета появилась Белль. При мысли о том, что она находилась там все время, пока мы занимались Сесилом, у меня по коже побежали мурашки.
– Итак, ты сделала то, ради чего приехала сюда…
На мгновение мне показалось, что я не выдержу и меня вырвет. Так жутко воняла рвота Сесила, и запах желчи забивал мне ноздри. Я не хотела разговаривать с ней. Мне было плохо, я чувствовала себя разбитой и грязной. И я хотела найти Тео.
Но сначала мне надо было искупаться. От увиденного у меня щипало глаза. Я поднялась по лестнице, не глядя на Белль.
Раздеваясь, я обнаружила письмо Стивена о Каталине в кармане своих шортов и положила его к остальным. Я приняла горячую ванну – такую горячую, что едва не сварилась, – и яростно терла себя мочалкой до тех пор, пока не появилось ощущение, что с меня начала слезать кожа. Я вымыла голову, надела чистый лифчик и трусики, воздушную юбку и цветастый топик, которые я приберегала для какого-нибудь особенного случая. Это была последняя чистая одежда, которая у меня оставалась, и, слава богу, она вполне годилась для вечера. Наносить макияж я не стала. Мне не хотелось смотреться в зеркало.
Я повесила фотоаппарат на плечо и вышла на лестничную площадку. Навстречу мне поднималась Белль, с трудом передвигая ноги и с такой силой вцепившись в перила, что у нее побелели суставы пальцев. Она загородила мне дорогу.
– Ты не хочешь быть членом семьи, правда? Ты водишь дружбу с незнакомыми людьми, иностранцами, а сюда возвращаешься только затем, чтобы доставить нам неприятности.
У меня чесались руки хорошенько врезать ей. Сделать больно, избить так, как она била Сесила.
– Я не понимаю, о чем вы говорите! При чем здесь я? Это ведь не я сломала ему руку!
Она подошла ко мне вплотную, тяжело дыша, как будто ходьба причиняла ей невыносимые страдания, и я уловила исходящий от нее кислый и гнилостный запах.
– Твоя мать сказала Рею, что не может оставить тебя одну. Теперь я знаю почему. Потому что ты – маленькая шлюха, вот почему. Ты готова раздвинуть ноги для любого, кто носит брюки. И в этом ты очень на нее похожа. Твой отец всего лишь был первым. Ты знала об этом? А когда его семья отказалась помогать им, она сбежала. Теперь она прислала тебя сюда, чтобы разрушить нашу семью. Но у тебя ничего не выйдет. Рей никогда меня не бросит. Он – мой. Не Нэнси. Не твой. И не этого маленького крысенка. Мой. Он никогда больше не смотрел ни на кого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160