К тому времени, когда они вернулись, пламя разгорелось и в камине весело потрескивал огонь. Все расселись вокруг него. Нам подали чай и легкие закуски, которые мой повар ухитрился приготовить за те десять минут, что были в его распоряжении.
Увидев, что гости устроились вполне удобно, я опустился в кресло и почувствовал в кармане сложенное письмо.
– Сколько вы сможете погостить у меня? – поинтересовался я, и мисс Дурвард, которая почесывала Титусу брюхо, подняла голову и, прищурившись, бросила на меня острый взгляд.
– Мы намеревались добраться нынче вечером до Бишопе Стротфорд, – ответил Барклай.
– Вы должны пробыть у меня хотя бы день или два! – заявил я. – Или даже дольше, если сможете. Это самое меньшее, что я могу предложить вам после того, как воспользовался вашим гостеприимством в Брюсселе.
– Видите ли… – начала миссис Барклай. – Это очень любезно с вашей стороны, майор. Джордж, а ты что скажешь? Я очень устала после столь долгого путешествия, но мне не терпится увидеть Тома.
– Конечно, как пожелаешь, дорогая, но ты должна беречь себя. Если Фэрхерст так любезен, что предлагает нам свое гостеприимство, то мы должны им воспользоваться. По крайней мере, на денек-другой.
– Решено, мы остаемся! – воскликнула мисс Дурвард и, как освобожденная пружина, вскочила с кресла. Титус с упреком взглянул на нее. Я позвонил в колокольчик.
Я с радостью отметил, что мои слуги не растерялись, как неминуемо случилось бы годом ранее, узнав, что в течение некоторого неопределенного периода мы будем развлекать гостей, среди которых две леди – одна в весьма деликатном положении – и служанка. После этого, питая вполне обоснованные надежды на то, что нам будет подан такой ужин, за который мне не будет стыдно, и убедившись, что Барклай занялся багажом и размещением в спальнях, я мог со спокойной совестью удовлетворить просьбу мисс Дурвард и прогуляться с ней по окрестностям.
– Мои владения не слишком обширны, – предостерег я ее, когда мы вышли в сад, засаженный кустами. – Собственно, мое поместье нельзя даже сравнивать с Холкхэмом или Одли Энд. Кроме того, территория не слишком ухожена. Моего кузена больше интересовал покрой одежды, чем принадлежащие ему сады, а я не могу заставить своих людей подстригать лужайки, когда им следует работать в поле.
– Что, разве ваши военные инстинкты не требуют, чтобы каждая травинка сверкала и стояла по стойке смирно? – поинтересовалась она, оглядываясь по сторонам.
Я рассмеялся.
– Нет, если за это я должен буду заплатить из своего кармана и если только мои глаза подмечают некоторый беспорядок.
– Вот как!
Она более ничего не добавила, а моя голова настолько была занята известиями, полученными из Испании, что я не нашелся, как поддержать разговор. Кроме того, мне надо было решить, как поступить с письмом, которое, поспешно сложенное, по-прежнему жгло мне карман. Я писал так свободно и откровенно, ибо знал, что между тем, как я напишу его, и тем, что она прочтет его, лежат долгие дни и не менее долгие мили расстояний. Теперь я лишился этого преимущества, и самым простым выходом – вероятно, единственным, на который я мог бы отважиться, – было просто молчать и ничего не говорить, подождать, пока они не уедут, а потом отправить письмо почтой в Манчестер.
Я принял это решение, но тут мисс Дурвард откашлялась и сказала:
– Я бы заговорила об этом раньше, если бы мы остались вдвоем, но… мы были на людях. Должна признаться, вы оказали мне честь и я тронута вашим письмом.
– Я полагал, что вы будете шокированы…
Она остановилась и, схватив меня за руку, рассерженно топнула ногой.
– Стивен! Выслушайте меня! Мы ведь друзья, не правда ли? – Я кивнул в знак согласия. – Друзья всегда говорят друг другу правду. Если мир способен меня шокировать, то я смиряюсь с необходимостью быть шокированной. И вы не должны оберегать меня от этого. Но ничего в вашем письме не шокировало меня.
Ровным счетом ничего! Единственное… В общем, мне трудно выразить словами свои чувства, поэтому скажу лишь, что понимаю вас. И уважаю за то, что вы сделали.
– Благодарю вас, – только и сумел выдавить я. Мы возобновили прогулку. Пройдя несколько шагов, я продолжил: – Должен признаться, я не ожидал – до тех пор, пока не начал писать, – что испытаю такое облегчение оттого, что изложил свои чувства на бумаге.
– Вы закончили свой рассказ на том, что оставили Испанию вместе с армией. Вы никогда не думали о том, чтобы вернуться и разыскать Каталину?
Я заколебался.
– Простите меня, – быстро сказала она, – мне не следовало спрашивать.
– Нет, нет. Просто я только что получил известие… – Я нащупал письмо в кармане. – Я писал вам… Как раз, когда вы приехали. Вот письмо. Пожалуйста, прочтите его.
– Сейчас?
– Да… Если хотите, конечно. В нем вы найдете все необходимые объяснения. Но оно не закончено. Я не успел дописать его.
– Разумеется, – ответила она и протянула руку. Наши пальцы соприкоснулись, когда она брала письмо у меня из рук.
А я отошел в сторону и устремил взор на небосклон, где облака цвета слоновой кости отливали розовыми, золотистыми и бирюзовыми оттенками. Мне все-таки хотелось проложить некоторое мысленное расстояние – если уж не во времени или пространстве – между последней частью моей истории и тем, что она наконец прочтет ее.
Только когда пара воробьев, копошившихся в пыли неподалеку оттого места, где я опустился на каменный бордюр канавы, проложенной, чтобы скотина не забредала в сады, испуганно вспорхнула, я понял, что ко мне приближается мисс Дурвард.
– Итак, вы не едете в Испанию. – Вот все, что она мне сказала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160