Стражи там, вроде, нет, а перелезть через стену
нетрудно. Так почему же до сих пор никто не стащил этот камень?
Котхиец разинул рот, пораженный простодушием собеседника и захохотал
издевательским смехом, к которому присоединились все присутствующие.
- Да вы только послушайте, - проревел сквозь смех толстяк. - Он хочет
украсть алмаз Яры! Послушай, парень, - обратился он к пришельцу, - ты,
судя по всему, из какого-то варварского племени Севера...
- Я киммериец, - холодно ответил юноша. И ответ, и тон, которым были
произнесены эти слова, мало о чем сказали котхийцу, уроженцу далекого
южного королевства на границе с Шемом.
- Ну так раскрой уши и внимательно слушай, приятель, - сказал он,
тыча кружкой в грудь нахмурившегося северянина. - Если бы простой смертный
мог украсть камень, поверь мне - его давно бы уже украли. Ты говоришь
перелезть через стену. Перелезть можно, да только боюсь, когда ты
перелезешь, то сразу попросишься обратно. Верно, в саду нет стражи, вернее
- люди там не сторожат, но в самой Башне, в караульном помещении,
расположенном в нижней ее части, людей хватает. И даже если отобьешься от
зверей, которых на ночь выпускают в сад, придется с боем прорываться в
верхнюю часть башни, ибо алмаз спрятан где-то там.
- Но если уж попал в сад, - настаивал киммериец, - то почему бы не
попробовать попасть в башню сверху?
У котхийца от такой наглости отвисла челюсть.
- Нет, вы только послушайте! - воскликнул он насмешливо. - Вы
посмотрите на этого орла, который собирается вспорхнуть на башню высотой в
девяносто локтей. Или, может быть, ты - муха и вскарабкаешься по
отполированной стене?
Сконфуженный киммериец гневно оглянулся, когда гуляки, внимательно
следившие за разговором, одобрительно захохотали в ответ на последнее
замечание. Он не видел ничего смешного, и до него, еще не совсем
освоившегося с манерами цивилизованных людей, не доходило, что смеялись
именно над ним. Кстати, цивилизованные люди, как правило, позволяют себе
вольности, заведомо больше, чем дикари только потому, что для них уже не
существует опасности заплатить за неосторожное слово раскроенным черепом.
Смутившийся юноша, скорее всего, тихо отошел бы в сторону, но котхиец уже
вошел во вкус.
- Так как? - крикнул он. - Расскажи-ка нам, глупцам, которые воровали
еще тогда, когда тебя на свете не было, как бы ты украл алмаз?
- Смельчак всегда найдет способ, - коротко ответил рассерженный
киммериец.
Котхиец воспринял это как личное оскорбление. Он побагровел от гнева.
- Что? - заорал он. - Ты еще смеешь обвинять нас в трусости? А ну
марш отсюда, чтобы мои глаза тебя здесь не видели!
Выкрикнув эти слова, он резко толкнул киммерийца.
- Ах, ты так! - скрежетнул зубами варвар и отвесил обидчику изрядную
оплеуху, повалившую того на стол. Из кружек полилось на пол пиво, а
взбешенный котхиец схватился за меч.
- Ах ты, собака, - заревел он. - Да я из тебя сейчас сердце вырву!
Засверкала сталь, зеваки бросились к выходу. Кто-то из них, убегая,
сбросил на пол единственную свечу и все вокруг погрузилось во мрак.
Слышался только топот ног, треск ломающихся столов и лавок, проклятия
сталкивающихся людей. Пронзительный крик, завершившийся хрипом агонии,
словно ножом обрезал галдеж. Когда наконец снова зажгли свет, оказалось,
что большинство гуляк успело выскочить наружу через выбитые окна и двери,
а те, кто остались, попрятались под столами и за винными бочками. Лишь
толстый котхиец тихо лежал в середине зала. Он был мертв - меч киммерийца
нашел его и во мраке.
Мерцающий свет и пьяный гомон остались далеко позади. Киммериец
сбросил порванную тунику, оставшись лишь в полотняной набедренной повязке
и ременных сандалиях. Он двигался бесшумно, словно огромный кот, и под его
бронзовой от загара кожей играли стальные мускулы. Квартал, где он шел,
был кварталом храмов и святилищ неисчислимых богов Заморы. В слабом лунном
свете белели огромные мраморные колонны, тускло поблескивало золото
куполов и серебро высоких аркад. Юноша знал, что религия Заморы, как и
многое другое у этого народа, была чрезвычайно запутанной, сложной и
утратившей большую часть своей сути в неясных определениях и предписаниях.
Как-то раз он несколько часов слушал ученую дискуссию теологов и
философов, уйдя оттуда с головной болью и глубоким убеждением, что у них у
всех головы не в порядке.
Его собственная религия была простой и легкой для понимания - Кром,
вождь богов, живет на вершине огромной горы, насылая оттуда на людей
смерть и несчастья. Молиться ему бессмысленно, потому что он злой, дикий и
мрачный и терпеть не может слабых и плаксивых людей. Однако, при рождении
человека он наделяет его храбростью, волей и ненавистью к врагам, а
большего, по искреннему убеждению киммерийца, и нельзя требовать ни от
какого бога.
Варвар тихо ступал по мостовой. Стражи нигде не было видно - даже
наиболее дерзкие воры никогда не забредали в квартал храмов, где
таинственная бесшумная смерть молниеносно карала святотатца, осмелившегося
посягнуть на святыни. Вот наконец, и Башня Слона. Юноша на секунду
задумался, откуда взялось это странное название. Он никогда не видел
слона, но смутно представлял себе некое огромное животное с хвостами
спереди и сзади. Так во всяком случае рассказывал о слонах бродяга-шемит,
клявшийся, что видел тысячи таких зверей в Гиркании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10