Это была нечеловеческая красота, красота, созданная при помощи чар или иного, неземного происхождения. Трудно было даже сказать, действительно ли перед ними женщина, или существо, которое искусно имитирует женскую природу. Колдуньи такого уровня вообще редко показывают свой истинный облик, стараясь больше производить впечатление, чем демонстрировать собственное лицо.
Итак, она звалась Рыжей колдуньей, и это прозвище дали ей недаром. Волосы ее казались факелом огня — они были неестественного цвета, видимо, над ними потрудился искусный мастер. Искусно вплетенные, блистали золотые и малиново-алые нити, словно в ее шевелюре золото перемешалось с кровью. Зловещий и очаровательный вид придавали ей эти волосы. Она носила длинное шелковое платье, скрывавшее высокие стройные ноги, однако маленькие крепкие груди были выставлены напоказ, лишь присыпанные золотой пудрой.
Лицо колдуньи, правильной овальной формы, было спокойным и величественным. Льстец сравнил бы его с золотым яблоком, но вскоре бы пожалел о своей ошибке. Полные чувственные губы и маленький подбородок могли ввести в заблуждение кого угодно, но мало кто знал, какие приказы вырывались из этих чудесных уст!
Однако глаза выдавали ее — глаза зверя, а не женщины. Под насурьмленными, аккуратно выведенными бровями светились алые, цвета крови, зрачки.
На нижней ступеньке трона восседал жуткий горбатый карлик, черный как эбонит. Жуткую морду уродливого существа, которую и лицом-то назвать трудно, окружала косматая грива и рыжая борода с седыми прядями. Железная зубчатая корона, похожая на обруч от бочки, была натянута на самые брови карлика, точно украшение шута.
Так выглядел Тог — вождь Черных гномов и слуга Рыжей колдуньи.
Сети разрезали. Гномы держали путешественников за руки и за ноги, словно только и дожидаясь приказа повелительницы, чтобы разорвать их на части. Однако колдунья, похоже, не торопилась с казнью. На людей надели железные цепи и отобрали все оружие, включая лиру Коньена и кошелек Содаспеса с магическими принадлежностями. Все трофеи сложили у подножия трона. Все происходило в мрачном молчании, под безучастным взором колдуньи, лицо которой не выражало абсолютно ничего. За ним, казалось, притаилась сама пустота, безразличная к судьбам и душам человеческим.
Когда она заговорила, голос ее зазвенел как колокольчик. Таким голосом могла говорить принцесса эльфов или сильфида.
— Отчего же вы поднялись сюда, в такие выси, несмотря на предупреждение Колодца? Ведь вы знали, что будете захвачены в плен? — спросила она без всяких предисловий.
Путники, а теперь уже пленники, обменялись взглядами, и затем заговорил Лучник, словно он — старший. Однако это показалось всем совершенно естественным.
— Потому, госпожа, что Колодец обещал нам победу, — твердым голосом объявил он.
— Победу! — фыркнула она, и в голосе ее звенели раздражение и насмешка. — О какой победе может идти речь, когда вы у меня в плену. Одно слово сорвется с моих губ — стальной клинок пронзит сердце Моргана, и все закончится, поскольку, как тебе известно, Содаспес, никто из этого мира не может закрыть Тарандонских Врат, кроме Пришельца.
Содаспес, побледнев, ничего не ответил на эту колкость, он даже не поднял головы, как тогда, когда он стеснялся открыть правду о времени старому Дзармунджунгу.
Лучник снова заговорил, и голос его звучал на удивление спокойно.
— Ваша правда, госпожа, все это в самом деле может произойти, в том числе с любым из нас. И все же я знаю, что вы не скажете этого слова, а если и скажете, вашему желанию что-то воспрепятствует в последний момент, и оно не исполнится, а если даже исполнится, история все равно придет к иному концу каким-то другим чудесным образом…
Ведьма разглядывала Лучника пристальным насмешливым взглядом, в котором не было и следа жалости.
— И ты в самом деле веришь в это, Лучник? Может, нам стоит попробовать? Я могу приказать сделать это прямо сейчас, и ты увидишь, сколько крови в сердце Пришельца — она будет разлита на этом зеркальном полу.
Лучник невольно посмотрел на эбонитовое зеркало, напоминавшее черный замороженный каток — таким оно было гладким.
— Так что, попробуем, Лучник?
Морган ощутил небывалый страх. Не просто страх — ужас подкрался к нему и ухватил за горло. Пришелец не мог сказать ни слова, он покорно ждал, как будто был уже заранее мертвым. Он ненавидел себя за этот страх, но ничем не мог помочь ни себе, ни своим спутникам. Спокойствие и уверенность, звучавшие в голосе Лучника, явно не находили отклика в сердце Моргана. Он приготовился закричать, но не смел ни шелохнуться, ни пискнуть. Он стоял у трона Рыжей колдуньи как мышь, придавленная кошачьей лапой, и ощущал ее когти у самого своего сердца. И все же, непонятным образом он чувствовал, что в этот момент ситуацией управляет не она, а Лучник. Якла, Рыжая колдунья, тоже чувствовала это и была сбита с толку.
Лучник тем временем обратил беседу в иную сторону.
— Ты не можешь убить Пришельца по своей воле, потому что не его Судьба — погибнуть в этом презренном месте, и не тебе решать его участь, — спокойно продолжал он. — И ты, владеющая красной магией, знаешь, что бесполезно бороться с Судьбой. Она неодолима.
Неуверенность промелькнула на лице колдуньи. Затем, через миг оно снова стало холодным и твердым, как маска из слоновой кости.
— Судьба! — фыркнула она, кривясь ехидной усмешкой. — Лик поведал вам, что вы одержите победу в конце концов? А разве не тот же Лик сообщил, что смерть ожидает одного из шестерых за Горными Вратами? Почему же этот счастливчик не может оказаться Морганом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46