Совершенно экзотическое создание под метр восемьдесят ростом.
– Что тут происходит? – требовательно проговорила женщина, повышая голос.
– Эй, кто-нибудь! – крикнул сотрудникам Сэскинд.
– Уберите ее отсюда!
– Да я тут живу, черт вас побери! – явно возмутилась красотка, стараясь высвободиться из рук двоих дюжих полицейских.
– Мы с Кармен займемся ею, – бросил Кочина, выводя вместе с Толедо в коридор темнокожую красавицу. В руках незнакомки он заметил синий чемодан с ярлыками. – Мадам, – вглядываясь в очаровательное лицо, мягко обратился он к незнакомке, потрясающей своим сходством с пантерой.
– Что случилось? – еще раз требовательно повторила женщина. – Что-то с Джой?
– Да, мадам, – тихо вымолвил Кочина. – Боюсь, что так. А вы кто?
– Меня зовут Оби Кьюти. Я живу вместе с Джой в этой квартире. Мы работаем в одном агентстве.
Кочина повернулся к Толедо.
– Позаботься о ней, Карм. Проверь, нет ли у нее друзей, где она могла бы провести несколько дней, хорошо?
– Забито, шеф. – Толедо явно не скрывала облегчения: такая возможность держаться подальше от отвратительной сцены смерти. – Пойдемте, мадам, – обратилась она к женщине. – Давайте я поднесу ваш чемодан. У вас есть знакомые, где вы могли бы остановиться? Друзья или, может быть, родственники?
– Эдгар… – задумчиво пропела в ответ чернокожая пантера. – Я не уйду отсюда без Эдгара.
– Эдгар?.. – недоуменно посмотрела на нее Кармен. – Ну да, Эдгар. Мой кот.
31
– Лично я, – сделала вывод Кэтрин Жаклин Уоррен Гейдж тоном школьницы, пока Р.Л. отпирал дверь величественного каменного особняка на Бикон-Хилл, который уже двести лет занимала его семья, – предпочла бы тот особнячок на крыше небоскреба, где ты жил раньше.
Он лишь пожал плечами в ответ.
– Когда умер отец, дом перешел ко мне. Нужно было либо переезжать сюда, либо продавать. Я выбрал первое.
Кэтрин стояла посреди темного паркета с раскинутым по нему узорчатым красным ковром, слегка выставив один локоть, чтобы вытянуть сигарету из пачки, и оглядываясь по сторонам. Просторный холл казался давяще массивным, а послеобеденное солнце вспыхивало огнями в рубиново-алых и сапфирово-голубых стеклах витражей по обе стороны входной двери, отбрасывая на нее разноцветные блики. Мрачные лица на портретах – предки Р.Л., одетые преимущественно в черные тона, которые лишь слегка оживляли узкие кружевные воротники, – уходили, подобно громадным, обрамленным в золото ступенькам, вверх по стене, вдоль лестницы из золотистого дуба.
– Кто-нибудь есть дома?
Он отрицательно покачал головой.
– Лесли навещает мать, а слуги сегодня отдыхают.
– Прекрасно! Значит, мы одни. – Она широко улыбнулась. Так что сейчас я что-то для нас приготовлю, а что – никого не касается. Покажи мне, где кухня, любовь моя.
Р.Л. удивленно посмотрел на Кэтрин:
– Вот уж не думал, что ты умеешь готовить. В глубине ее глаз серебром полыхнуло пламя.
– Ты еще многого обо мне не знаешь, – проговорила она срывающимся голосом. – Ну так где же?
– Кухня там, подальше. Последняя дверь. – Он указал ей в сторону длинного, со множеством дверей, коридора, уходящего далеко вглубь под лестницу.
Кэтрин кивнула.
– Предоставь все мне, дорогой, а сам поднимайся к себе и пока не показывайся. Я принесу нам кое-что наверх.
– Только не увлекайся, – предупредил Р.Л. – Я действительно не голоден.
– Успеешь проголодаться. – Кэтрин рассмеялась. – Потерпи немного, а там увидим. – Она довольно улыбнулась. – Я в одну секунду.
Она сдержала слово. Не прошло и пяти минут, как он услышал откуда-то со стороны лестничной площадки ее мягкий голос:
– Р.Л.! Где ты?
– На втором этаже, в конце коридора.
– Прекрасно! Продолжай говорить что-нибудь, и я отыщу тебя по голосу.
В просторной спальне приятный полумрак окутывал покоем и тишиной. Окна были наглухо задернуты темно-зелеными шторами с бахромой, и каждый раз, когда ветерок колыхал их, в комнату прорывались косые лучи солнечного света. Звуки большого города практически не долетали сюда, и тишину нарушало лишь жужжание попавшей в ловушку между двумя стеклами мухи, без устали бившейся в стекло.
Он услышал шлепанье босых ног о паркет и поднял с подушки голову. В дверном проеме возникла Кэтрин Гейдж, застыв там в полной истомы позе под Риту Хейуорт: одна рука простерта на дверной косяк, другая лениво упирается, приподняв плечо, на округлое бедро. Слегка прикрыв бесстыдные жадные глаза, Кэтрин внимательно следила за его реакцией.
Р.Л. молчал, ощущая некоторое смятение в груди. Кэтрин Гейдж, принцесса Бикон-Хилла, наследница чистой, без примесей, крови, ведущая отсчет от первых пилигримов с глубокочтимого корабля „Мэйфлауэр", судя по всему, где-то в генеалогическом древе имела все же парочку сомнительных предков. В данный момент на ней не было ничего, если не считать двух облаков взбитых сливок на груди с готовыми соскользнуть ярко-красными ягодинами вишни, сочившимися розовым соком, которые, судя по всему, изображали сосочки. Что касается нижней части ее туалета, она была решена несколько иначе: вязкая розоватая масса, тоже из взбитых сливок, но на этот раз намеренно смешанных с клубничным джемом.
– Ну как? – нетерпеливо проговорила она. – Что скажешь?
Первой его реакцией было желание рассмеяться.
– Что это на тебе? – усмехнулся он. Насмешка явно не входила в ее программу дня.
– Взбитые сливки, – призналась Кэтрин искренне, и голос ее слегка сорвался. Глаза ее ярко сияли. Указательным пальцем она медленно подцепила солидную порцию сливок с груди и демонстративно, как на сцене, принялась их слизывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167