Жужжание селектора бесцеремонно вторглось в его мысли. Р.Л. устало нажал кнопку.
– Сэлли, – сказал он раздраженно, – по-моему, я просил меня не беспокоить.
– Я знаю, но пришла мисс Гейдж.
Он тяжело вздохнул. Кэтрин Жаклин Уоррен Гейдж. Самая юная из трех филантропок, которые спонсировали показ коллекции да Рискаля. Наполовину надменная представительница англо-саксонских протестантов из Новой Англии, наполовину – темпераментная ирландская католичка, безумно богатая, она уже дважды побывала замужем и теперь в очередной раз овдовела и была свободна.
– Пусть войдет, Сэлли, – проговорил он хмуро и откинулся на спинку кресла.
Дверь кабинета распахнулась.
– Дорогой, – проворковал знакомый голос. – Надеюсь, я ничему не помешала, но я сказала мамуле, чтобы продолжали без меня. Этот показ настолько утомительное действо!
Он смотрел на нее, не двигаясь с места. Кэтрин Жаклин Уоррен Гейдж. Молодая, высокая, сама элегантность. С густой гривой светло-медовых вьющихся волос. Одета в костюм из розового шелка, плотно обтягивающий фигуру, вокруг упругой шеи сияет в три ряда фамильный жемчуг. Не просто красива – великолепный римский нос, крупный рот и высокие скулы придавали ей особый, неповторимый шик. В изящных пальцах Кэтрин держала тонкую длинную сигарету.
Грациозно двигаясь, она прошла вперед и присела на краешек его стола, слегка изогнувшись, чтобы не выпускать его из виду.
Как кошка на охоте, подумал он.
– Надеюсь, ты не рассердишься, Р.Л., но я поинтересовалась у твоей секретарши, обедал ли ты. Она сказала, что не уверена. Знаешь, я тоже еще не ела и просто умираю с голода. – Ее синие глаза сияли. – А что если тебе пригласить девушку пообедать?
Он продолжал молча смотреть на нее. Еще до смерти мужа Кэтрин Гейдж не скрывала, что Р.Л. ей нравится, и постоянно возникала у него на пути, не смущаясь даже перспективы быть жестко и решительно отвергнутой. Последний такой эпизод произошел внизу во время показа одежды с полчаса назад. Определенно Р.Л. о ней мог бы сказать одно: она не из тех, кто сдается.
Он еще раз взглянул на телефон, мысленно умоляя Эдвину позвонить, но аппарат молчал.
Какого черта! Оттолкнув назад кресло, Р.Л. резко поднялся. В конце концов, ведь Эдвина не монополизировала его!
– Ну-у? – протянула Кэтрин капризным и одновременно сладким голосом.
– А почему бы и нет? – отозвался он.
Быстро загасив сигарету, она спорхнула со стола на пол. Казалось, женщина светится изнутри, обволакивая и его этим многообещающим жаром.
– Я знаю одно местечко, – прощебетала она торопливо, беря его под руку. – Сначала полакомимся устрицами… А на десерт получишь меня.
Аппетита у Аллилуйи почти не было, несмотря на то, что девочка заказала свой любимый картофель по-французски. Когда она отодвинула тарелку в сторону, едва коснувшись еды, Дункан Купер встревожился не на шутку.
– Радость моя, да ты ничего не съела!
– Ой, да разве сейчас до еды! Ну, я хотела сказать, когда мать в таком состоянии.
– Да? А я ничего не заметил. Я пригласил ее пообедать с нами, но она сказала, что у нее другие планы. Ты же слышала.
– Она всегда так говорит тебе, па! Можно подумать, ты не знаешь. Как только вы развелись, она динамит тебя, как… Да ладно, как бывшего мужа. Понял?
– Хм-м… А ты наблюдательна.
– Да это же и ежу ясно, когда тебя изо всех сил избегают. – Аллилуйя нахмурилась и принялась ковырять зеленоватым ногтем крошки на скатерти. – Знаешь, я думала, что сейчас все переменится, когда она завела себе кого-то. – Девочка подняла на отца глаза. – Но это не так.
– У твоей мамы роман? Это для меня новость.
– Па! Да ты никогда не слушаешь! Я тебе уже сто раз об этом говорила. Да ладно, слушай еще раз. Ма встречается с Р.Л. и тут же распускает колючки. Как обычно. Разве это нормально! Остается только думать, что у нее преждевременный климакс или что-то там еще.
Дункан едва не поперхнулся „Перье".
– Преждевре… Ал! Где ты набираешься этих выражений?
– Па, на дворе восьмидесятые годы, согласен? Все уже давно все знают о птичках и пчелках.
– Н-да… Что ж, наверное, ты права…
– В общем, что там ни говори, – Аллилуйя потянулась к отставленной в сторону тарелке, подцепила кусочек картофеля вилкой и задумчиво начала его жевать, – но это только половина маминых проблем. С тех самых пор, как она ушла с работы, у нее уже явно начинает ехать крыша. Честное слово, просто форменный заскок! Деньги, деньги, только деньги… Она ни о чем другом не может говорить!
– Ты хочешь сказать, у нее так плохи дела с финансами?
– Да нет же. За эти годы ей удалось кой-чего запасти. Но дело в том… я думаю, раньше ей и голову не приходило, что можно так долго сидеть без работы. Это ее просто бесит. Ты же знаешь, как она любит делать покупки?
– Знаю?.. – задумчиво протянул он, пытаясь вспомнить.
– Ну так вот, с декабря она не купила себе ни одной тряпки! Ни шарфика, ни пары туфель! Представляешь?
– Да ты смеешься…
– Зуб даю!
Дункан не сводил глаз со своей панкующей дочери.
– Надеюсь, мы говорим об одной и той же Эдвине Робинсон, о твоей матери и моей бывшей жене?
– Па, может, ты прекратишь наезжать? Все это очень серьезно. Нужно что-то предпринимать, пока ма не сделала из меня полную идиотку.
– Хорошо, радость моя, что ты предлагаешь?
– Первое: ма нуждается в деньгах.
– Та-ак… – Дункан сделал глоток „Перье". – Боюсь, тут я не смогу помочь, то есть, конечно, она в любой момент могла бы стать секретарем в клинике, но, честно говоря, я не представляю маму в этой роли… – Он улыбнулся. – А ты?
– Ей нужен хороший заработок, па. Она ищет такую работу, где бы ей обломилась куча денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167