Резко повернув голову, Эдвина бросила пылающий взгляд на Антонио.
– Я ухожу – ровно с этого самого момента! – заявила она гордо.
Голос Анук снизился до мягкого полушепота, однако глаза сверкнули алмазной твердостью.
– На твоем месте я бы как следует все продумала, прежде чем решаться на такой шаг. Не делай глупостей. Не становись самоуверенной эгоисткой, которая слишком высокого о себе мнения. Или ты думаешь, что подобную работу можно найти на каждом углу?
Эдвина посмотрела ей прямо в глаза.
– Это я-то самоуверенная эгоистка? Я слишком высокого о себе мнения?.. Да вы все перевернули с ног на голову! Сделайте любезность, мадам де Рискаль, – в следующий раз, когда вам понадобится жертва, чтобы бросить ее на растерзание волкам, скормите им своего драгоценного Класа. По крайней мере не о чем будет жалеть. – С этими словами Эдвина повернулась и нажала кнопку лифта.
Анук успела схватить ее за запястье.
– Мы еще не закончили разговор, – прошипела она сквозь зубы.
– Я закончила! – подбородок Эдвины упрямо взметнулся вверх.
– Ах ты, дура полуграмотная! – длинные ногти Анук впились ей в руку, а лицо исказила гримаса ярости. – Да какие у тебя основания считать себя незаменимой и особенной? – сорвалась она. – Сплошь и рядом людям отказывают в продвижении – из соображений старшинства или когда они его не заслуживают… да по миллиону других причин! – Она задохнулась, глаза в глубоких впадинах горели огнем. – Но, если ты действительно уйдешь, тогда я вынуждена предупредить тебя: в этом бизнесе места для тебя нет. Ты знаешь об этом, правда? Мне нет необходимости напоминать еще раз, что мир моды достаточно узок. Слухи о том, что кто-то из сотрудников оказался… э-э… ненадежным, распространяются очень быстро.
Вызов, прозвучавший в ее словах, ошеломил Эдвину.
– Анук, – произнесла она спокойно. – Ты что, мне угрожаешь?
– Дорогая, я никогда никому не угрожаю. Давай назовем это словом „просвещаю".
– Тогда выслушай меня, и выслушай внимательно, четко проговорила Эдвина, собрав волю в кулак и глядя прямо в эти вдруг постаревшие и словно ножом полосующие ее глаза. – Я всегда поступаю так, как мне нравится, и намерена поступать так и в будущем. Короче, пошла ты…
– Серьезно? – коротко хохотнула Анук. – И ты готова отказаться от огромного заработка, щедрых командировочных, премиальных и разных скидок, которые получают сотрудники фирмы? Не говоря уже о социальных привилегиях, непременно сопутствующих твоей должности? Дорогая, не смеши меня.
– У меня этого и в мыслях не было, дорогая, парировала ее же тоном Эдвина, успешно изображая одну из всем известных сладчайших улыбок Анук.
– Зачем же растягивать дальше и так натянутую до предела кожу, правда?
Анук мгновенно разжала руку, слово ошпаренная кипятком. – Ах ты дрянь! – выдохнула она. Ее просто трясло от злости, жилы на шее напряглись, подобно стальным канатам. – Считай, что с тобой покончено! – пробормотала она дрожащим голосом. – Покончено!
– Ну, а теперь прошу меня извинить, мне пора, – жестко отозвалась Эдвина.
– Да, – ледяным тоном подхватила Анук. – Это самое верное решение. Я сообщу Р.Л., что ты уходишь. Пойдем, Антонио! С этой юной леди нам больше говорить не о чем! – И, высоко подняв голову, с застывшим, лишенным эмоций лицом, Анук взяла мужа под руку и с королевским достоинством развернулась, чтобы удалиться в сияющую капсулу своих апартаментов.
Не в силах унять дрожь, Эдвина ждала лифт, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Все, чему она отдала эти годы, рухнуло в один момент.
Когда ее настиг Р.Л., она, обессиленно подперев спиной стену, напоминала разодранную тряпичную куклу: голова свесилась на бок, глаза закрыты.
Ему хотелось схватить ее, укрыть, защитить своими руками, спрятать ото всех. Но как отнесется к его порыву Эдвина? Подавив первое побуждение, Р.Л. мягко окликнул ее:
– Эдс?
Она открыла глаза и повернулась к нему, героически пытаясь изобразить улыбку и расправить плечи. Однако тяжесть, давившая ей на плечи, казалась неодолимой. Усилием воли на секунду расправив плечи и приподняв в подобии улыбки уголки губ, она тут же снова поникла, словно брошенная кукла. Улыбка получилась слабой.
– Хочешь поздравить меня с удачным крахом приятного вечера?
– Никакого краха не было, – ответил он. – Похоже, у тебя есть более веские причины покинуть прием. – Голос его внезапно стал резким. – Что, черт возьми, там произошло?
Эдвина сделала несколько судорожных глотков:
– Я… я не могу сейчас говорить об этом, Р.Л. – Глаза ее смотрели на него умоляюще. Ни слова не говоря, он молча ждал. – Возвращайся обратно, Р.Л., – сказала она слабо. – Я уже достаточно натворила, испортив тебе вечер. Я… Со мной все будет в порядке.
– Нет, – тихо, но решительно произнес он. – Не в порядке, и ты ничего мне не испортила.
Эдвина быстро отвернулась в сторону. Она, Эдвина Дж. Робинсон, прирожденный солдат в юбке, деловая женщина, храбро и гордо вступившая в ежедневную схватку не на жизнь, а на смерть в том безжалостном мире, где доминируют мужчины, и завоевавшая в нем определенное положение, она, всегда гордившаяся своим умением плыть против течения, чьей единственной тайной страстью была ее собственная безграничная независимость, – именно она, больше чем кто-либо другой, не выносила жалости и снисхождения. Даже заботы. Даже помощи. Ни раньше, ни сейчас. Ни от кого. Тем более от Р.Л.
– Эдс… – Он сжал ее лицо обеими руками и мягко, но настойчиво заставил посмотреть ему в глаза.
Эдвина инстинктивно вскинула руки, пытаясь освободиться. Не обращая внимания на эти отчаянные попытки, он продолжал нежно удерживать ее лицо, глядя в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167