– Ну, а теперь, дорогой… – Анук мягко улыбнулась Р.Л. – Вы видели работы Каналетто, которые висят у нас в холле? Они просто превосходны. – Спокойно, с полным самообладанием и уверенностью она повела его обратно. Нежно улыбнувшись, едва они оказались в квартире, Анук ловко освободила руку и легким жестом указала ему на пару небольших картин, висящих одна над другой и слегка поблескивающих в свете канделябров. – Прекрасны, правда? Я покину вас на мгновение. Мы скоро вернемся, обещаю вам. – И она медленно отплыла обратно, мягко прикрыв за собой дверь и оставив его одного в куполообразном холле.
– Ну, дорогая, – весело проговорила она, вернувшись к Эдвине с Антонио, шелестя шелком и бархатом, – теперь объясни нам, что произошло.
Эдвина пристально изучала ее, слегка прищурившись, потом повернулась к Антонио.
– Ну вы и наловчились использовать людей в своих целях, – проговорила она горько. – Разве не так?
Антонио поднял одну бровь.
– Прошу тебя, – сказал он, принимая нетерпеливо-вопросительное выражение, почти определенно свидетельствующее о напряжении.
– Не сомневаюсь, что вы в очередной раз изобразите замешательство, если я напомню вам о тех намеках, которые я слышала от вас раньше. О том, что именно я займу место Рубио после его смерти. – Антонио словно не слышал ее слов, и она не смогла сдержать горестного смешка, подступившего к горлу. – Что ж, должна признать, Антонио, что тебе славно удалось меня одурачить.
– А-а, наконец-то я начала понимать… – протянула Анук, перехватывая инициативу. Она успокаивающе положила руку на плечо Эдвины. Та стряхнула ее, не сводя обвиняющих глаз с Антонио.
– Как ты посмел? – Ее голос прозвучал на удивление спокойно. – Как ты посмел держать приманку перед моим носом, только лишь для того, чтобы в последний момент выдернуть ее? – Она повернулась к Анук. – А ты? Ты пригласила меня, чтобы было чем развлечься на этом приеме?
Анук даже бровью не повела, лишь где-то в глубине, скрытое ее нежной кожей, что-то шевельнулось, начало нарастать, увеличиваясь, словно какое-то чудовище, владевшее ее телом, проснувшись, пытается распрямиться, вернуть себе настоящее обличье.
– Право же, дорогая, – произнесла она холодно, – нет никаких оснований так расстраиваться. Насколько тебе известно, Клас работает в фирме дольше, чем ты, и ты должна признать старшинство за ним.
Это объяснение мало успокоило Эдвину. Она повернулась к Антонио.
– Как ты мог обещать Рубио, буквально у его смертного одра, что я займу его место? – Голос ее дрогнул. – А как только он умер, ты спрятался в кусты!
Ничего не ответив, Антонио отвел взгляд, в котором мелькнуло сознание вины, в сторону.
– Рубио? – Анук притворно изумилась. – Так это Рубио сказал тебе о повышении?
– Да. И вполне определенно, должна вам признаться. Он не играл в загадки, а прямо высказался на эту тему, добавив, что говорил об этом с Антонио и что все решено.
– Ну, теперь мне понятно, в чем… э-э… твое заблуждение! – воскликнула Анук, изображая потрясение. – Неудивительно, что ты так расстроилась. О-о, дорогая, я так сожалею… Видишь ли, Рубио был уже настолько болен, бедняжка, что мы просто боялись усугубить его положение, противореча его ожиданиям… Мы знали, насколько вы были преданы друг другу и какие надежды он возлагал на тебя. Я уверена, ты не станешь винить нас за то, что мы хотели подбодрить его перед концом, ведь правда? – Анук помолчала и мягко прибавила: – Или ты предпочла бы, чтобы мы его расстроили?
Просто невероятно, у этой женщины на все находится готовый ответ! Ну что ж, посмотрим, что она скажет на следующее! Эдвина решительно ринулась в бой.
– Тогда как ты объяснишь те намеки, которые постоянно делал мне Антонио? Что, меня тоже нужно было подуспокоить? Но ни тогда, ни теперь, могу вас заверить, я не находилась и не нахожусь на смертном одре!
Нависшее молчание, казалось, пронзали электрические заряды.
– Антонио и вправду серьезно задумывался над возможностью предоставить тебе этот пост, – сказала Анук. – Ведь так, дорогой? – Она взглянула на мужа, и тот послушно кивнул в ответ. – Мы оба в деталях обсуждали эту перспективу…
– Позволь мне закончить! И вы решили, что Класс Клоссен, чьи успехи в торговле даже близко не сравнятся с моими и у которого к тому же рыльце в пушку – или в кокаине? – лучше подходит на это место. Где же здесь логика?
Выражение лица Анук оставалось по-прежнему бесстрастным, однако в голосе звучали лед и сталь.
– Чем ты – или Клас – занимаетесь в свободное время, не касается ни меня, ни Антонио. Не в наших правилах совать нос в чью-то частную жизнь – по крайней мере до тех пор, пока это не сказывается на работе.
– Ну да, и вы сочли, что пристрастие к кокаину – службе не помеха? – рассмеялась Эдвина.
Анук, казалось, не расслышала последней реплики.
– Пойми меня правильно, – она по-прежнему старалась говорить мягко, – мы вовсе не оправдываем наркоманию, ни на работе, нигде. Как раз напротив.
– Она пытливо впилась глазами в Эдвину. – Но кто сказал, что Клас и вправду нюхает? Ты лично видела это?
Эдвина внезапно почувствовала смертельную усталость. Она подняла обе руки, как бы признавая свое поражение.
– В этой игре нет победителей, не так ли? – горько проговорила она. – У тебя на все есть готовый ответ.
– Конечно. – Анук не могла скрыть удовлетворения. – Надеюсь, что так.
– Да, но ты просчиталась в одной небольшой детали.
– В какой же?
– Тебе придется поискать для своих забав иную жертву. Я эту роль больше играть не стану.
– Могу я попросить тебя объяснить мне, что означает эта тирада?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167