Комнату освещала только настольная лампа под зеленым абажуром, отбрасывая желтоватый свет на глянцевые листы и нетронутый бокал с бренди. Остальное пространство, стены, сплоить закрытые книжными стеллажами, и худое лицо отца тонули в глубокой тени.
– Да, сын? – Р.Л. посмотрел на него поверх очков.
– Мы завтра еще не уезжаем, нет?
– Не-а, в Бостон поедем только в пятницу, как запланировано.
– А-а… – Он был разочарован, и тут же удушливой волной накатила паника. Черт! Теперь уже не выпутаться. – Я хочу сказать, хорошо. И еще… – Он снова откашлялся. Очки сползали на нос, но он не поправлял их и даже спрятал руки за спину, чтобы те не выдали его.
Он не понимал, откуда появилось это ощущение вины, но ничего не мог с этим поделать, так же, как не мог справиться с бешено колотящимся сердцем и перестать потеть. В отличие от Ал, для которой замыслить и разработать какой-то план было естественным состоянием ее изворотливого ума, любая „интрига" для него оборачивалась проблемой. Ему трудно было даже произнести невинную ложь, чтобы тут же не покраснеть, а это сразу же выдавало его с головой, поэтому очки в любом затруднительном положении служили просто спасением.
– Сын? – В голосе Р.Л. прозвучала озабоченность – Что-то не так?
– Нет, сэр, – и Лесли, изобразив небрежную улыбку, попятился к двери, – если… если это неудобно…
Р.Л. нахмурился и снял очки.
– Иди сюда и садись.
Лесли неохотно подошел к столу и из предосторожности сел на обе руки: а то наверняка начнет хрустеть пальцами.
– А теперь выкладывай, что у тебя на уме. – Р.Л. отодвинул бумаги и, сплетя пальцы и чуть наклонившись, ободряюще улыбнулся.
Не отрывая глаз от книжных корешков позади отца, Лесли сглотнул и произнес:
– Это насчет завтра, папа. Мой приятель… устраивает небольшую вечеринку. – Уши у него начали пылать, и он возблагодарил полумрак, царивший в комнате.
– Понимаю, – серьезно ответил Р.Л. – И ты нервничаешь, потому что это девушка? Поэтому? – Он понимающе прикрыл глаза.
Лесли энергично замотал головой.
– Нет! Нет, просто… я знаю, что ты занят, но… – И он замолк.
– Но что?
– У меня должен быть сопровождающий! – выпалив это, мальчик быстро отвернулся.
Ну вот. Сказал.
Он затаил дыхание, но отец просто рассмеялся.
– Ну и прекрасно, можешь на меня рассчитывать. Скажи мне, когда и где, и я с удовольствием пойду.
– Правда?
– Конечно!
– Здорово, спасибо, папа! – И, быстро вскочив со стула, вылетел из кабинета, пока за ним было последнее слово, не рассчитывая, что смог бы ответить на возможные вопросы.
Ура! Перескакивая через две ступеньки, он взлетел на второй этаж. Аллилуйя была права: это оказалось легко!
Вбежав к себе в комнату, он закрыл дверь и направился к телефону.
– Да? – лениво и протяжно раздалось на другом конце.
– Это… это Лесли.
– Лес! Ну что? Ты все завалил, или что?
– Нет. – Он был слишком доволен собой, чтобы обидеться. – Все прошло как по маслу.
– Класс! Что я тебе говорила? А?
– А твоя мама? Она придет?
– Конечно, – ответила она быстро, не распространяясь о компромиссах и уговорах тому предшествовавших. – Тогда увидимся завтра!
– Э-э-э… да…
Лесли медленно положил трубку и задумчиво пожевал губу. Теперь оставалось одно маленькое препятствие: как его папа и мама Аллилуйи отнесутся к тому, что их подставили.
54
– Мы называем это „Продавать Отношение", – произнес директор фирмы „Карлайл-Петроун ассошиэйтс" Джек Петроун. Он говорил ровно и спокойно, но в нем чувствовалась ковбойская готовность отреагировать в любой момент.
– А это значит, что вы продаете не только одежду. Ну да, конечно, вы производите одежду, ладно, ладно. Но на самом деле вы создаете и продаете Отношение. Отношение с большой буквы.
– Мне приятно слышать, что мы что-то продаем, – сухо вставила Эдвина.
Он улыбнулся ей, показав удивительно крепкие белые зубы.
– Подождите, позвольте мне продемонстрировать. – И, стремительно встав со стула, он подошел к вращающейся стойке с образцами у дальней стены.
Эдвина следила за его упругими движениями с каменным выражением лица. Этот смуглый, красивый совладелец рекламного агентства пришел к ней преподать устный урок своего профессионального искусства.
Молодому человеку с кудрявыми волосами было 34 года, и он считался ветераном своего дела, проработав до этого в трех ведущих рекламных агентствах; через два года они с Питером Карлайлом открыли собственное и получили четыре премии „Клио" за рекламу, что в этом деле – случай беспрецедентный. По сравнению с гигантами Мэдисон-авеню их фирма была небольшой, но чрезвычайно эффективно представляла интересы всего шести клиентов. „Карлайл-Петроун" достигла потрясающих результатов: все шесть клиентов сообщили, что объем их ежегодных продаж увеличился поистине феноменально – на 20–43 процента.
Сейчас, подойдя к стойке, Джек взял первое попавшееся платье, снял его с вешалки и поднял на вытянутую руку. Это было короткое белое облегающее платье с большими вытянутыми треугольниками из цветного материала по горловине.
– Представьте, что вы покупатель. Что говорит вам это платье? – Он улыбнулся терпеливой улыбкой учителя.
– Ну… Думаю, вот что: „Меня сделала какая-то чокнутая, она либо не различает цветов, либо страдает запором или еще чем-то, потому что прицепила на меня игрушки своих детей, – отчаявшись, выпалила Эдвина, и затем, всплеснув руками – ее уже начинала раздражать такая манера, – добавила: – О чем еще, скажите на милость, оно может говорить?
– Вот вы мне и скажите!
– Ага. – Она задумалась. – Я бы хотела, чтобы оно говорило:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167