Через некоторое время она устало закрыла глаза, и боль захватила ее всю.
Боль и воспоминания. Теперь все ее воспоминания были неразрывно связаны с болью.
Смерть отняла у нее деда.
Ирония смерти. Ведь именно смерть свела их когда-то.
Давно овдовевший дедушка взял ее, пятилетнюю девочку, к себе, когда ее родители погибли в нелепой катастрофе. Очевидно, на легком самолете вышел из строя радар. Монблан был окутан туманом. Пилот не знал, что прямо на его пути была вышка канатной дороги. Когда он врезался в набитый людьми вагончик, он скорее всего решил, что самолет ударился о гору.
Стефани часто задумывалась о том, успели ли увидеть стоявшие в обреченном вагончике ее родители приближающийся к ним самолет или они погибли, так и не осознав, что произошло. Она надеялась на последнее.
– Нам обоим надо быть мужественными, – сказал ей дедушка после похорон. – Теперь у нас с тобой остались только мы с тобой.
Ничто не могло быть слишком хорошим для внучки Карлтона Мерлина. Он без зазрения совести баловал девочку. Он нанял дизайнера, поставив перед ним задачу превратить спальню Стефани в доме Осборна в розовую мечту, достойную принцессы. Он осыпал ее подарками, он покупал ей столько одежды, что она вырастала прежде, чем успевала хоть раз надеть все, что было для нее куплено.
Именно он настоял на том, чтобы она посещала Бриарли, одну из самых престижных и дорогих частных школ Манхэттена. Именно он ходил на родительские собрания, водил ее в зоопарк – это она обожала – и в оперу, которая нагоняла на нее тоску.
Путешествуя по стране с выступлениями по поводу выхода в свет своей очередной книги – биографии какой-нибудь знаменитости, он всегда брал внучку с собой. Когда Стефани, в старших классах школы, решила стать журналисткой, он использовал все свои связи, чтобы она могла на каникулах попрактиковаться в «Нью-Йорк пост». Благодаря ему она после окончания предпоследнего класса школы проработала целое лето в отделе новостей Эн-би-си.
Знакомство с Эн-би-си решило ее судьбу. Ей нравилась оживленная атмосфера, царившая в отделе новостей. Она дарила ощущение причастности к истории, которая творилась прямо у нее на глазах. И не было ничего удивительного в том, что Стефани решила идти на факультет журналистики.
– Это тяжелый путь, – предупредил ее Карлтон. Но Стефани доказала, что он ей по силам. Все каникулы проводила она в отделах новостей разных газет, радио– и телекомпаний.
Она окончила университет с отличным дипломом. Мерлин страшно гордился внучкой.
– Она будет новой Барбарой Уолтерс, – хвалился он каждому, кто соглашался его слушать.
После года работы в одной из телевизионных компаний ее пригласили на должность внутреннего обозревателя в «Лайв эт файф». Как-то незаметно получилось, что блокнот и микрофон стали ее постоянными спутниками. Каждый день приносил новую трагедию, новые жертвы и новых героев – и тем самым новое задание для нее. Ей это нравилось – ей никогда еще не было так интересно жить. Но постепенно ее все больше раздражало, что на каждый сюжет отводилось не более одной-двух минут. Ей хотелось заглянуть в души тех людей, о которых она рассказывала, понять, что двигало их поступками, каковы будут последствия этих поступков.
Вместе с Тедом Уарвиком, продюсером «Лайф эт файф», они решили создать свою еженедельную программу, каждый выпуск которой был бы посвящен одной теме. Они назвали ее «Полчаса», сделали пробный выпуск и предложили телекомпаниям. Передачу отвергли все.
Но это не остановило их. Они ушли из «Лайф эт файф», объединили деньги и решили продвигать программу, предлагая ее независимым станциям. И тут кончились деньги. Именно дед поддержал их тогда, вложив свои средства в их дело.
– Я это делаю не для тебя, – соврал он Стефани, – просто я думаю, что это выгодная операция.
Он оказался прав. Они продали программу сотням независимых станций. «Полчаса» взмыли в популярность ракетой, мгновенно принеся Стефани славу. За одну ночь она стала одной из самых известных женщин на телевидении – и богаче, чем она осмелилась бы предположить в самых дерзких мечтах.
Она знала, что без поддержки деда этого никогда бы не произошло. Всем она была обязана ему.
Стефани вытерла слезы.
Самолет шел на посадку. Опускаясь в более теплые слои воздуха, фюзеляж начал подрагивать. В салоне началась обычная предпосадочная суета. Зазвучала музыка, пассажиры оживились, освещение стало ярче. Стюардессы сновали по проходам, собирая посуду. Еще несколько минут, и они окажутся в городе, который никогда не засыпает. В городе, где заснул навсегда Карлтон Мерлин.
– Дедушка, – беззвучно прошептала Стефани. Ее лицо исказилось новым приступом боли.
«Боже, ну почему? – спрашивала она в глухой ярости. – Ну почему он не мог жить вечно?»
Обычно она всегда была среди пассажиров, которые первыми выходят из самолета. Сегодня она была последней. Ей не надо было спешить. Не надо было звонить дедушке, чтобы сообщить, что она приехала. Впереди не было ничего – только встреча со смертью. Чем позже она состоится, тем лучше.
В конце коридора ее ожидал Сэмми Кафка. На нем был черный костюм и черный галстук, на рукаве – старомодная лента из черного крепа. Она впервые видела его без гвоздики в петлице и без радостной улыбки на лице.
Они обнялись, не говоря ни слова. Теперь, со смертью деда, Сэмми Кафка, его старейший и любимейший друг, был самым близким Стефани человеком. Стефани помнила, как дедушка познакомил их – ей было тогда пять лет. Сэмми сел перед ней на корточки и, прежде чем обнять ее, сказал: «Здравствуй, детка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164