Я приехала из Соединенных Штатов, чтобы встретиться с мадам Балац.
– Я и есть мадам Балац.
Женщина отступила в сторону, жестом приглашая Стефани войти.
– Сюда, пожалуйста.
Опираясь на палку, маленькая старушка прошла через довольно обширный холл – в нем было жарко, темно и душно и витал тот особый запах, который безошибочно свидетельствует о присутствии в доме очень старого человека.
Открыв стеклянную дверь в конце холла, мадам Балац жестом пригласила Стефани в гостиную.
– Устраивайтесь поудобнее. Я сейчас вернусь.
Оставшись одна, Стефани огляделась. Похоже, этой комнатой не пользовались уже несколько лет. На обоях, некогда голубых, оставили следы многочисленные потеки. Покрытый сетью трещин потолок с лепниной напоминал географическую карту. На огромном рояле были расставлены фотографии в эмалированных и посеребренных рамках. Одна привлекла внимание Стефани. Она взяла ее с рояля и ладонью стерла со стекла густой слой пыли.
Поднеся эту бледную, потрескавшуюся фотографию к свету, Стефани стала ее рассматривать. На ней были запечатлены две молодые женщины в театральных костюмах: длинные платья с пышными нижними юбками, длинные перчатки, веера, тонны бижутерии, огромные седые парики.
Одну из женщин Стефани никогда раньше не видела. Другая была не кто иная, как очень-очень молодая и очень-очень красивая Лили Шнайдер.
– Гм… – в дверях громко кашлянули. Вздрогнув, Стефани поставила фотографию на место и виновато обернулась. Опираясь на свою палку, на нее смотрела старушка.
– Итак, – сказала она, – что вас ко мне привело?
6
Будапешт, Венгрия
Мадам Балац была самой необычной женщиной из всех виденных когда-либо Стефани. Маленького роста, худенькая, эксцентричная – хотя это слишком слабо сказано – она изо всех сил старалась скрыть свои восемьдесят три года. На ней было модное ярко-красное платье, расшитое золотом, украшенное пуговицами, черные колготки, красные туфли и ярко-красные лайковые перчатки, скрывавшие морщинистые руки. На расстоянии и в неярком освещении ей можно было дать не более сорока лет. Глаза ее выглядели лучистыми, поскольку на верхние и нижние веки были наклеены густо намазанные искусственные ресницы, а шикарные темные волосы были, естественно, париком, кстати, вполне откровенно закрепленным на голове толстой черной резинкой, проходившей под подбородком. Резинка выполняла двойную функцию: придерживая парик, она одновременно чуть подтягивала дряблую морщинистую кожу.
Сидя на балконе на проржавевших стульях, какие можно часто увидеть в уличных бистро, они смотрели на Дунай, потягивая вино. Толстая, черная, пушистая кошка с сонными глазами-щелками тихонько урчала на коленях у мадам: вторая кошка, усевшись у ее ног, занималась собственным туалетом.
– Кошки, – говорила мадам Балац, – это такие удивительные создания! Такие изящные, преданные, и в то же время такие независимые, гордые. Вот, например, Аида. – Мадам явно отдавала предпочтение кошке, расположившейся у нее на коленях. – Она похожа на принцессу, правда? Неудивительно, что египтяне поклонялись кошкам. – Мадам внимательно разглядывала Стефани. – Считается, что у них девять жизней и что их убивает любопытство. Но любопытство может погубить кого угодно, вы так не считаете?
«Уж не скрытое ли это предупреждение мне, – подумала Стефани, – намек на мои занятия?» Но откуда мадам могла знать о том, чем занималась Стефани? Стефани решила, что это просто часть репертуара мадам – так сказать, легкая разминка перед основным выступлением. Мадам вот уже три часа рассказывала Стефани различные истории, засыпав ее подробностями, деталями, мелкими случаями. Сейчас шел рассказ о том, как она ужинала в одиночестве в ресторане и какой-то совершенно незнакомый человек, встав из-за соседнего столика, вдруг укусил ее в шею.
Он был маленького роста, противный, по глазам видно, что помешанный. Можете себе представить? Этот коротышка вдруг вскакивает, бросается ко мне, кусает меня в шею и убегает!
– Может быть, он воображал себя вампиром? – предположила Стефани.
Обдумав это объяснение, старушка задумчиво кивнула головой.
– Возможно, вы правы. Трансильвания не так уж далеко отсюда, вы знаете.
Стефани не совсем понимала, при чем здесь Трансильвания, но благоразумно решила промолчать.
– Ладно, – сказала старушка, поглаживая пушистый урчащий клубок на коленях, – вернемся к основной теме нашего разговора. Вас интересует Лили.
Стефани улыбнулась.
– Только не говорите мне, что она была вампиром.
Но мадам не улыбнулась в ответ на эту шутку.
– Вы знаете, Лили завораживали истории о вампирах.
– Правда? Почему?
Мадам Балац вздохнула.
– Ее сводила с ума одна только мысль о старении и смерти. Видите ли, мисс Смит, это была ее мечта – вечная жизнь.
– Правда? – голос Стефани внезапно стал хриплым. – Она что же, искала источник вечной молодости?
Мадам, выпрямившись, откинулась на спинку стула.
– А разве каждый из нас не мечтает об этом?
Стефани покачала головой.
– У Лили было больше причин, чем у кого-либо, стремиться к вечной жизни. Вы только подумайте, как трагично складывались обстоятельства ее молодости. Ее окружали смерть и старение.
– Я знаю, – кивнула Стефани. – Сначала, когда она была еще маленькой, умер ее отец, потом ее сестра Лизелотт, страдавшая героморфизмом.
– Это была трагедия! Кровь стынет в жилах. Я была знакома с бедняжкой Лизелотт. Нельзя было поверить, что это родная сестра Лили и Луизетт. Ее можно было принять за их бабушку! А ведь она была совсем молоденькая! – Мадам передернулась при этом воспоминании, как от внезапного озноба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164