– Мы будем заботиться о ней, а когда ты наладишь свою жизнь, ты всегда сможешь забрать ее, – мягко объяснила ей та симпатичная леди. – Ты сможешь забрать ее в любую минуту.
И получилось так, что продажа собственного ребенка затронула какие-то струны глубоко в душе Винетт, и именно с этого момента начался ее долгий путь к новой жизни. Эти три бесконечных года. Как же ей было тяжело! Сначала приступы белой горячки и неодолимое желание вернуться к наркотикам. И клиники, клиники, клиники, и срывы, и опять она оказывалась вся в дерьме. Наконец ей удалось избавиться от страшной зависимости, навсегда – это когда она обрела Бога и почувствовала, что вся ее жизнь вдруг изменилась. Она познала такую высоту блаженства, какой ей никогда не давали наркотики, – и ей больше не хотелось возвращаться туда, вниз.
Отряхнув прах своей прошлой жизни, она нашла себе настоящую работу – пусть она была всего лишь уборщицей женского туалета в шикарном отеле в центре города. Ну и что? Это честная работа. И она зарабатывает честные деньги. К ней пришла уверенность в себе, а с нею чувство собственного достоинства.
Теперь ее имени нет уже в списках на социальное вспомоществование, и она может гордо смотреть всем в глаза.
А боль внутри все разрасталась. Джованда, где ты?
Как только Винетт встала на ноги, она отправилась в приют «Поможем детям» за своей Джовандой, но девочки там не оказалось, ее имя даже не значилось в списках, как будто ее ребенок никогда не существовал.
Та милая пожилая леди, которая заставила ее подписать бумаги в родильном отделении, она существовала, но только теперь она уже не была такой милой. В ее глазах была жесткость, когда она объясняла ей, что никогда в жизни не видела ни Винетт, ни Джованду Джонс.
Винетт еще крепче сжала сумочку. Нет, теперь она не смирится с ложью – теперь, когда она очистилась и Господь вошел в ее жизнь. Нет уж! Ее девочка была где-то там, ждала ее, свою маму.
Она найдет свою Джованду, где бы она ни была. Даже если Колумбийское отделение приюта – тупик, и она, бродя по заколдованному кругу, встречала там только пустые взгляды, все равно это ее не остановит. Ведь есть еще головное отделение ПД в Нью-Йорке, может быть, там ей помогут. Наверняка в такой организации, как ПД, с миллионами спонсоров, с детскими приютами и больницами по всему миру, существует надежная система учета.
И Винетт Джонс откладывала свои чаевые, полученные в туалете. Она даже перестала пользоваться общественным транспортом и ходила на работу пешком, чтобы накопить денег на автобусный билет до Нью-Йорка.
Сейчас она как раз направлялась к автовокзалу. Она выглядела очень аккуратно: на ней было ее лучшее платье и туфли, которые выглядели новее, чем вся ее остальная обувь. Ее поддерживал Господь, и она была полна решимости.
Винетт немного успокоилась и задышала ровнее. Еще полчаса быстрой ходьбы – и она будет на вокзале, а оттуда ее маршрут на север, в Нью-Йорк.
На север, на поиски своего ребенка.
9
Нью-Йорк
Как только появился Джонни Стоун, Сэмми Кафка и Фам Ванхау, словно сговорившись, засобирались по каким-то неотложным, требующим их немедленного Присутствия делам, появившимся у них вдруг после Похорон Карлтона Мерлина.
«Пошли все ваши дела в задницу», – думала Стефани, которой очень не хотелось, чтобы они исчезали. Не надо было быть психоаналитиком, чтобы понять, что стояло за их туманными объяснениями.
Могли бы и не беспокоиться. Ей не нужен был Джонни Стоун, и у нее не было никакого желания оставаться с ним наедине. Она вообще не хотела его впускать, но, после того как он рассказал об обстоятельствах своего возвращения из Сидона, что ей оставалось делать?
И вот он здесь. Пять лет спустя. Живой и невредимый. Склонившийся над клеткой Уальдо, который скребется клювом о прутья и несет полную чушь.
Даже Уальдо купился! Чертов предатель!
Некоторое время Стефани стояла молча. Прищурив глаза, она разглядывала бывшего любовника. Надо было проучить его. Он точно знал, какие кнопки когда" нажимать.
Очевидно, такие вещи никогда не меняются.
А также и другие. Например, он очень даже неплохо выглядел. Да, она вынуждена была признать, что он по-прежнему был привлекателен. Черт возьми, даже слишком привлекателен.
– Клянусь, эта птичка скучала обо мне, – говорил Джонни. – Не так ли, Уальдо, старик? – Он взглянул на Стефани, его пронзительные глаза глядели на нее с ожиданием, видимо, он хотел, чтобы она сказала, что и она скучала по нему.
– Уальдо, – холодно заметила Стефани, – каждый раз сходит с ума от радости, когда кто-нибудь уделяет ему внимание.
– Кто-нибудь? Ты хочешь сказать, что я ничем не отличаюсь от других? – Он продолжал наблюдать за ней, на губах мелькнула улыбка.
Она мысленно молилась о том, чтобы какая-нибудь волшебная сила унесла его отсюда. Он уже выразил свои соболезнования, она уже предложила ему выпить, он согласился и уже выпил то, что ему было предложено. Ну что еще ему тут делать?
– Ну ладно, хватит с тебя, старик, – сказал он Уальдо. Выпрямившись, он медленно подошел к Стефани, стоявшей скрестив руки на груди. – Ты знаешь, несмотря на трагические обстоятельства, все равно страшно приятно опять тебя видеть.
Она ничего не ответила, лишь слегка кивнула.
– Тебе, наверное, ужасно не хватает деда.
– Да. – Голос ее дрожал. – Не хватает. – Она быстро отвернулась, чтобы скрыть слезы. Но он не дал ей спрятать лицо.
– Стефани, я знаю, как тебе тяжело. Эта квартира, это место без него стало другим. Я почувствовал это сразу, как только вошел.
Шмыгая носом, она глотала слезы, пытаясь скрыть свои чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164