Теперь Карлтон Мерлин был в прошлом. Судя по сообщениям газет, это было самоубийство.
Честерфилду стало чуть легче дышать. По наивности он даже осмелился надеяться, что на этом все закончится – что ему вернут все копии фильмов и прошлое будет забыто.
Но это было приятное заблуждение. Вечером того же дня опять раздался звонок.
– Господин Честерфилд? Похоже, что господин Мерлин работал над книгой, когда произошло… э… самоубийство. Мои клиенты хотят, чтобы все материалы к книге были уничтожены.
– Но… у меня нет знакомых воров! – протестующе начал было он.
– Я уверен, что Дух вам поможет.
На этот раз Томас Эндрю Честерфилд Третий объехал квартал всего лишь дважды, и на углу он увидел Шенел, которая подкрашивала губы, смотрясь в боковое зеркальце стоявшей рядом машины.
Он припарковал свое огромное авто на свободном месте позади нее. В свете его фар она с откровенно скучающим видом закончила свой туалет и только тогда подошла к его машине и всунула голову в открытое окно.
– Я так и думала, что это ты, – сообщила она, увидев Честерфилда.
Он уныло улыбнулся, не отводя глаз от зеркала заднего вида – на случай появления патрульных машин.
– Расслабься, не напрягайся так. – Она взялась за ручку передней дверцы. Дверца была не заперта, и она проскользнула в машину, захлопнув за собой дверь.
– Вперед, – кратко скомандовала она.
Он выждал, пока мимо них проплывет флотилия пустых кебов, затем плавно съехал с обочины.
– Подтянись сюда, – велела Шенел через минуту, указывая вправо. Честерфилд кивнул и направил «ягуар» на ту же огромную стоянку, куда она привозила его в прошлый раз. Стоянка находилась прямо над одним из въездов в тоннель Линкольна, и на нее можно было заезжать с Тридцать седьмой и Тридцать восьмой улиц. В дневное время она была заполнена рейсовыми автобусами из Нью-Джерси; по ночам это было излюбленное местечко местных шлюх и их клиентов.
Не выключая двигателя, он повернулся к Шенел. Она обратила к нему лицо, чуть различимое в слабом свете приборной доски.
– Ну что? Что тебе надо на этот раз, приятель?
– Мне нужна твоя помощь, Шенел.
Она рассмеялась низким, грудным смехом.
– Всем нужна моя помощь.
Минуту они сидели молча. Она порылась у себя в сумочке в поисках сигарет, затем прикурила от зажигалки «бик». Он нажал кнопку, и все стекла в машине немного опустились. Сзади наплывал свет въезжающих на стоянку машин. Он по-прежнему не отводил глаз от зеркала заднего вида.
– Тебе опять нужно выйти на Духа, или ты хочешь…
– Мне нужно связаться с Духом. Я хочу, чтобы он…
– Тш… – быстро проговорила она, покачав головой. – Я только посредник. Я ничего не хочу знать. – Вид у нее вдруг стал испуганным. – Ничего! Понял?
Он кивнул.
– Тогда дай ему знать, что мне… э. опять понадобились его услуги.
– Хорошо. Но тебе это будет стоить.
Вздохнув, он достал бумажник, вытащил пятидесятидолларовую купюру, стараясь, чтобы она не увидела, сколько денег было в бумажнике, и протянул ее Шенел. Она помотала головой.
– Сотню.
Он уставился на нее.
– В прошлый раз было пятьдесят.
– Да, я помню. – Ее губы вытянулись в напряженную улыбку – Разве ты не слышал? Инфляция, она по всем бьет.
8
Вашингтон
Это были убогие улицы, даже для обитателя черного гетто. Особенно для одинокой черной обитательницы гетто. Винетт Джонс торопливо шла через новостройку – квартал жилых домов, как будто она спешила поскорей выбраться оттуда. Она крепко прижала к себе коричневую виниловую сумку, помня о том, что ее могут вырвать у нее в любую минуту Она жила здесь девять лет – уже девять лет! – и по собственному нелегкому опыту знала, что здесь все возможно.
Винетт Джонс было только двадцать три года, но выглядела она на все тридцать пять. Ее кожа была цвета какао, как у ее африканских предков, а осанка – прямой и горделивой. Коротко постриженные волосы закручивались в тугие спирали. Высокая, она была, пожалуй, слишком тощей, и ей не помешало бы чуть больше красоты. Тем не менее она излучала явно незаурядную силу и спокойную решимость, как бы говоря окружающим: «Я не из тех, кого можно обвести вокруг пальца». Она шла, распрямив плечи, глядя прямо вперед. Ей не надо было смотреть по сторонам, чтобы знать, что происходит вокруг. То же, что и всегда. Продажа крэка, покупка крэка, курение крэка, переходящее из рук в руки краденое, кучки тусующихся подростков, зорко высматривающих своими обманчиво равнодушными глазами возможно легкую добычу.
Вся уродливая новостройка грязного жилого квартала была одним громадным супермаркетом.
Случайные убийства здесь никого не удивляли, шальные пули были обычным делом.
Винетт слышала, как трещали под ее ногами ампулы из-под крэка, и вокруг, куда ни глянь, все было усыпано пустыми ампулами, они поблескивали в канавах и на утоптанной, без единой травинки, земле.
Она чувствовала, как у нее в животе все скручивается в тугой комок. Это не самое подходящее место для воспитания ребенка. А тем более такого ребенка, как ее Джованда.
Маленькая, красивая, чистая Джованда. Раннее дитя, ее плоть и кровь.
Джованда, рожденная, когда ее мать была вся в дерьме. Тогда она жила с Верноном, этой никчемной задницей, который приучил ее к наркотикам, от которого она забеременела, а потом, когда она была уже на девятом месяце, он свалил.
Джованда, рожденная в роддоме для незамужних Матерей организации «Поможем детям». Именно там, незадолго до родов, Винетт навестила та симпатичная престарелая леди, сотрудница Колумбийского отделения приюта «Поможем детям», – и именно там, в обмен на пятьдесят долларов наличными, Винетт написала, что отказывается от Джованды, от своего ребенка, которому еще только предстояло родиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164