Сдерживая волнение, она кивнула и несколько раз глубоко вздохнула. Сердце ее, казалось, вот-вот разорвется.
– Нанина! Нанина! – позвала Сенда из-за кулис, и голос ее прозвучал на удивление сильно. В изумлении она взглянула на Шмарию.
Он послал ей воздушный поцелуй и, повернув лицом к сцене, легонько толкнул вперед, шепнув:
– Твой выход, Маргарита.
Сенда почувствовала, как от его легкого толчка она грациозно выходит на сцену, где ее на мгновение ослепили огни рампы.
Твой выход, Маргарита!
Шмария назвал ее Маргаритой!
«Я и есть Маргарита», – подумала она, и ей вдруг показалось, что сцена слегка повернулась. Огни рампы потускнели, зрители исчезли. Почти не задумываясь над своими действиями, Сенда поплыла навстречу Нанине.
– Пойди закажи ужин, Нанина, – ясным голосом пропела она. – Придут Олимпия и Сен-Годены! Я встретила их в опере!
Шмария из-за кулисы как завороженный смотрел на красивую кокетливую молодую женщину. Затем, стряхнув с себя оцепенение, недоверчиво проговорил громким шепотом, обращаясь к себе самому:
– Черт меня побери! Это не Сенда. Это Маргарита Готье!
Реальность стала иллюзией. А иллюзия реальностью.
Зрители, сидящие в небольшом вычурном, погруженном во тьму театре, замерли, пораженные, не смея шевельнуться и нарушить магию волшебства. С той минуты, как Сенда вышла на сцену, все, начиная с царя и царицы и кончая актерами, ожидающими за кулисами своего выхода, ощущали, как в воздухе невидимыми кругами расходится напряжение. Все они словно бы покинули театр и через какое-то волшебное окно наблюдают за чужой жизнью, за самыми сокровенными моментами трагической судьбы Маргариты Готье.
До антракта оставалось еще много времени, но мнение зрителей уже было единодушным: совершенно сверхъестественная игра.
За исключением Сенды, остальные исполнители были опытными актерами – некоторые более десяти лет странствовали по провинциям. Однако именно ее необыкновенная игра стала сенсацией. Отбросив свое подлинное «я» и растворившись в образе чахоточной героини, она заставила и остальных участников спектакля играть в полную силу. Она возбуждала. Дразнила. Была свежей. Молодой. Обреченной. Все зрители были у ее ног, а она играла на самых глубоких, идущих от самого сердца чувствах.
Они любили ее.
Они обожали ее.
В ее героине была некая жизненная сила, которая заставляла зрителей осознать, что именно ее им не хватало в других виденных ими представлениях этой пьесы.
Занавес опустился. Начался антракт.
– Но она фантастически хороша! – прошептала княгиня, обращаясь к мужу. – Вацлав, где ты ее нашел?
Сентиментальная пьеса вызвала нескончаемый поток слез у графини Флорински, которая беспрерывно промокала носовым платком глаза за золотой оправой своих очков.
Во время короткого антракта шторы в царской ложе плотно задернули, чтобы полностью скрыть царскую чету от любопытных глаз. Слуги сновали по залу с массивными подносами, уставленными бокалами с шампанским. Все разговоры осыпанных драгоценностями зрителей кружились вокруг спектакля.
– Это какое-то волшебство, – слышался голос княгини Ольги Александровны.
– Ей следовало бы играть во французском театре, – говорила княгиня Мария Павловна.
– И подумать только, что все это на русском языке, – говорил князь Голицын адмиралу Макарову. – Это так ново, не правда ли? Я прежде видел эту пьесу лишь на французском.
Восторги, восторги.
За кулисами Сенда устало опустилась на стул среди груды театрального реквизита. Кто-то протянул ей стакан воды, и она благодарно приняла его. Шмария заботливо вытирал пот с ее лба.
– Я был прав! – торжествующе говорил он. – Ты сводишь их с ума!
– Я себя свожу с ума, – задыхаясь, говорила она, тяжело вздымая грудь. – У меня горло болит от кашля, и я чувствую себя совершенно обессиленной. – Она закрыла глаза и откинула назад голову. – Надеюсь, я смогу продолжать не хуже.
– Конечно, сможешь. Ты уже сыграла два акта. Осталось еще два, и они гораздо короче.
– И гораздо труднее, – напомнила ему Сенда. Она открыла глаза и посмотрела на потолок. – Ты думаешь, я играла прилично?
– Прилично? – Он усмехнулся. – Ты была чертовски хороша!
Она наклонила голову набок, посмотрела ему в лицо и благодарно улыбнулась.
– Заметь только, что я не знаю, кто мне нравится больше, – задумчиво проговорил он.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты или Маргарита.
– Негодяй. – Слегка развеселившись, Сенда игриво ткнула его кулаком. Затем нахмурилась и озабоченно дотронулась до горла. – У меня начинает пропадать голос. Это все из-за кашля. Может быть, мне надо слегка умерить мой пыл.
Они молча наблюдали за тем, как готовят сцену к третьему акту. Вскоре по другую сторону красного стеганого занавеса вновь заиграл оркестр. Она напряглась, вцепившись руками в подлокотники стула.
– Сиди спокойно. У тебя еще есть несколько минут. Отдыхай.
– Не могу. – Сенда поднялась со стула и в волнении принялась мерить шагами комнату. Лицо ее было напряжено. Шмария молча отступил назад, чтобы не мешать ее превращению в Маргариту.
Продолжительная сцена кончины Маргариты не раз заставляла зрительниц прикладывать кружевные платочки к влажным от слез глазам. Время от времени в зале слышались всхлипывания.
Сенда стояла с опущенными руками в луче прожектора, затем медленно подняла их и устремила взгляд на свои пальцы. Глаза ее светились божественным светом, а в приглушенном голосе слышалось откровение.
– Я больше не страдаю. Мне кажется, жизнь вливается в меня. – Как призрак, она плыла по сцене. – Я буду жить! О-о-о, как замечательно я себя чувствую!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175