– Нет, это… речь шла об одном из служащих аэропорта. Его убили.
– О, Дэни! Это ужасно! – Но в ее глазах он увидел облегчение, испытанное им самим минуту назад. Ему стало неприятно, оттого что их обрадовало сообщение, означавшее горе для других людей.
Он прерывисто вздохнул. Впервые за многие годы ему нельзя было дать меньше его лет.
– Убитый был сопровождающим из зала VIP, – объяснил он ей. – Эли Левин, тот самый, что должен был встречать самолет Дэлии.
Тамара вздрогнула, как от прикосновения чего-то холодного.
– Дэни? – медленно проговорила она, чувствуя, как панический страх поднимается в ней. – Сначала эта авария с трейлером, которая как будто специально была устроена для того, чтобы нас задержать, затем исчезновение Дэлии, а теперь еще и это. – Она смотрела на него круглыми от ужаса глазами. – Дэни? Что, черт возьми, происходит?
Тысячи страхов обуревали Дэлию, пребывавшую в состоянии такого шока, что ее сознания хватало лишь на то, чтобы понимать, что они по-прежнему находятся на территории аэропорта и медленно едут в машине к грузовому терминалу на другом конце. Чувство нереальности происходящего полностью поглотило ее, и два прежде неведомых и отвратительных чувства не покидали ее. Она чувствовала себя полностью беспомощной. Беспомощной и деморализованной. Ей незачем было опускать глаза, чтобы видеть: на нее с двух сторон по-прежнему направлены дула револьверов; даже сквозь одежду она чувствовала, как их стволы упираются в ее тело. Сама мысль о том, что внезапный толчок автомобиля, наехавшего колесом на рытвину, или резкая остановка, или даже ее собственная сильная дрожь случайно может заставить одного из мужчин нажать на курок, приводила ее в ужас. Она не осмеливалась предпринять попытку бежать, по крайней мере, теперь, когда в нее с обеих сторон упирались дула револьверов. Похоже, этим людям не знакомы угрызения совести. В них не было ничего человеческого, они пристрелят ее на месте и глазом не моргнут.
Автомобиль въехал в какие-то ворота, затем сбавил скорость, направляясь в сторону зияющей пасти мрачного пустого ангара. Казалось, из яркого дня они попали в темную ночь. На мгновение ей показалось, что она ослепла, и от этого ужас стал совсем нестерпимым. Когда автомобиль остановился, водитель включил в салоне свет. Но и тогда она не почувствовала облегчения.
Водитель обернулся, и, когда она увидела предмет, который он держал в руке, у нее перехватило дыхание. Это был шприц, а большим пальцем он нажимал на поршень, выпуская кривую тонкую струйку прозрачной жидкости.
Широко раскрыв от ужаса глаза, она попыталась вжаться поглубже в сиденье, но тщетно. Деваться было некуда – в ее плоть с двух сторон упирались револьверные дула. Водитель потянулся к ней и, ухватив за руку, с силой дернул к себе.
– Ч-что вы делаете? – прошептала Дэлия. От ужаса ее губы и нёбо настолько пересохли, что голос скорее напоминал какой-то сдавленный хрип.
Он поднес иглу к внутренней поверхности ее руки, чуть пониже локтя.
– Приятных тебе сновидений, актриса, – с отвратительной ухмылкой проговорил он и, даже не закатав рукав и не протерев место укола спиртом, сразу же глубоко вонзил иглу в руку.
Почувствовав острую боль, она вскрикнула. Затем какое-то дремотное ощущение вошло в ее руку, а потом начало разливаться по всему телу. Все вокруг как в тумане поплыло перед глазами. Она смутно сознавала, как распахнулись дверцы автомобиля… а ее саму наклонили вперед и потащили наружу. Ноги были ватными, и мужчинам пришлось держать ее, чтобы она не упала.
«Я все время беспокоюсь о тебе», – раздался где-то в глубине ее сознания голос Инги, и эта мысль была последним, что она помнила. Затем ее лицо приняло безжизненное выражение, веки закрылись. И она погрузилась в черноту.
Все стены роскошного кабинета Наджиба Аль-Амира, находящегося на верхнем этаже Трамп Тауэр, были уставлены книгами. Обтянутые замшей кушетки без подлокотников, обитые прекрасной кожей французские стулья, лакированные японские лампы и полированный, с бронзовыми украшениями, письменный стол, изготовленный мэтром Филлипом-Клодом Монтиньи для самого Людовика XV, терялись в этом обилии книг, помещенных в отделанные «под черепаху» шкафы с латунной окантовкой.
Но в библиотеке было нечто большее, чем просто книги в красивых переплетах и множество полок с первыми изданиями. В широких и неглубоких ящиках хранились баснословные сокровища, достойные короля: древние персидские манускрипты, связки исторических документов и договоров, скрепленных подписями королей, королев, президентов и премьер-министров, египетские папирусы, возраст которых исчислялся тремя тысячами лет, фрагменты наскальных рисунков, сделанных семнадцать тысяч лет назад и похищенных из пещеры Ласко во Франции, и не знающая себе равных частная коллекция древних морских карт. Самыми бесценными сокровищами были христианские реликвии: библия, изданная Гутенбергом, и полный манускрипт часослова четырнадцатого века с цветными иллюстрациями.
Сейчас Наджиб, обычно находивший утешение, покой и огромную радость в этом своем убежище, начинал чувствовать, что даже драгоценный кабинет не в силах развеять мрачное состояние духа и охватившее его чувство обреченности. Как только раздался пронзительный телефонный звонок, он бросился к аппарату, автоматически включив противоподслушивающее устройство, прежде чем звонивший успел произнести хотя бы одно слово.
– Все сделано, – по-арабски произнес сквозь помехи искаженный голос. – Товар у нас.
Рука Наджиба затряслась так сильно, что телефонная трубка стукнула его по уху.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138