Ну вот хотя бы сегодняшний распорядок дня:
7.00 – встреча с Джулио – указания домашнему персоналу;
7.15 – зарядка с инструктором;
8.00 – ванна;
8.45 – письма, телефонные звонки;
9.30 – массажистка;
10.00 – парикмахер, маникюрша;
11.00 – лекция у «Сотби», тема – английский портрет XVIII века;
12.30 – Дом моды Оскара де ла Рента;
13.30 – обед у Бекки Пятой;
14.45 – урок французского (неправильные глаголы!!!);
15.45 – комитет по борьбе за здоровую пищу;
17.00 – галерея «Уайлдстайн» – Гейнсборо;
18.45 – галерея «Недлер» – открытие выставки Дональда Салтана;
19.30 – «Метрополитен-опера» – опера Пуччини;
21.00 – благотворительный ужин в «Метрополитен-музее».
Теперь Дина иной жизни себе и не представляла. Она буквально купалась в волнах светского успеха. И подумать только – началось все с того дня рождения Карла Хайнца, когда ее приметила сама Бекки Пятая!
С тех самых пор двери, до того плотно закрытые перед Голдсмитами, отворились, как по мановению волшебной палочки. Приглашения хлынули потоком. И Голдсмиты начали выезжать в свет.
Два месяца Дине казалось, что она живет как в сказке. А потом, проснувшись однажды утром, почувствовала, что все же что-то ее до конца не удовлетворяет.
Да, она добралась до самой вершины. Да, ее с Робертом принимают в самых лучших домах. Ну и что с того?
Дине теперь хотелось большего. Да, большего. Маленькой Дине Ван Влит из Нидерландов уже было мало просто вращаться в кругу избранных, она ныне с завистью поглядывала на еще не освоенные, зеленеющие пастбища.
Коротко говоря, Дина возмечтала стать легендой. Сделаться истинной звездой высшего общества.
И некоторые шаги в этом направлении уже были предприняты.
Следуя во всем примеру Бекки Пятой, Дина уже поменяла свой кричаще-роскошный «кадиллак» на скромный «линкольн» и убеждала Роберта сделать то же самое.
Над воспитанием Дины, ведая о том или нет, работал целый круг лиц.
Ежедневные уроки французского позволяли ей теперь перемежать свою речь всяческими «voulez-vous», «n’est-ce pas», «cherie» и так далее – точь-в-точь как Бекки Пятая.
Под влиянием Джейн Райтсмэн, известного авторитета в области французского интерьера XVIII века, Дина решила, что неплохо бы и ей освоить этот предмет. Так началалось изучение – трижды в неделю – ренессансной живописи.
Наслушавшись рассказов о «субботах» у модельера Оскара де ла Ренты и его жены, куда все заскакивают запросто, возвращаясь из-за города, Дина решила последовать тому же примеру, открыв дверь всякому, кто хотел бы пропустить рюмочку в воскресенье вечером.
Эти «воскресники» сразу же приобрели колоссальную популярность. Покойная Китти Миллер как-то обронила: «Положите у двери кусок ветчины, и у вас отбоя не будет от гостей». Нечто в этом роде Дина и сделала.
Но с одной важной поправкой. Теперь она знала, что скромность – самый верный признак хорошего вкуса и что чем меньше и изысканнее кусок ветчины, тем лучше. Если раньше она расшибалась в лепешку, устраивая шикарные приемы с массой приглашенных, то ныне ограничивалась встречами в узком кругу и довольно быстро преуспела в их устройстве.
И знакомым, что ее принимали, Дина уже не посылала обескураживающе дорогие благодарственные подарки, а из кожи вон лезла, лишь бы найти что-нибудь скромное, но зато изысканное. Иногда, разнообразия ради, можно было себе позволить и откровенный кич.
Дина завела специальную записную книжку, в которой отмечались пристрастия ее знакомых: в еде, напитках, цветах, людях – друзьях и, еще важнее, недругах – так, чтобы, не дай Бог, на одной и той же вечеринке не оказалось два непримиримых врага.
И Дина не останавливалась на достигнутом, упорно продолжая совершенствоваться.
В шесть сорок пять, уже одетая для утренней гимнастики, Дина позвонила дворецкому по внутреннему телефону.
– Да, мадам? – в трубке прозвучал сонный голос Джулио.
– У меня сегодня немного сдвинулось расписание, – извиняться Дина и не думала. – Встретимся прямо сейчас. – Она на секунду остановилась. – У меня.
– Иду, мадам.
Когда он появился, Дина сидела на диване в гостиной, потягивая только что поданный Дарлин кофе.
– Мадам! – поклонился Джулио.
– Благодарю, Дарлин, – сухо сказала Дина. – Вы свободны.
Служанка сделала книксен и незаметно выскользнула из комнаты.
Джулио неодобрительно посмотрел ей вслед.
Если вкус Дины действительно нуждался в совершенствовании, то о ее хватке того же сказать нельзя.
– Присаживайтесь, Джулио. – Она посмотрела на него в упор. – Нет, нет, не туда. – Голос у Дины был как у дрессировщицы. – Вот сюда.
Джулио повиновался.
– На следующей неделе, в понедельник, четверг и пятницу, здесь будут съемки, – сразу перешла к делу Дина. – Прошу проследить за тем, чтобы все было обеспечено. – Она помолчала. – Иными словами, хоть наизнанку вывернитесь, но люди из «Архитектурного журнала» должны быть довольны.
– Слушаю, мадам. – Джулио сделал запись в блокноте.
– В четверг здесь установят вазы с цветами, а потом Ренни или кто-нибудь из его помощников будут ежедневно их менять. Пусть и о них позаботятся.
– Разумеется, мадам. – Джулио сделал очередную пометку.
– Теперь по поводу последнего воскресного приема. – Дина отхлебнула кофе. – Неужели я должна повторять, что только гости одеваются, как им угодно? Персонала это не касается. Между тем я заметила, что официанты позволяют себе небрежность в одежде. С этим надо покончить раз и навсегда.
– Слушаю, мадам.
– Кстати, вас здесь в прошлое воскресенье вообще не было.
– У меня заболел родственник, и я...
– К друзьям и родственникам можете ходить в свободное время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175