ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Дикое суеверие! – Зандру передернуло.
– Да ладно тебе, ты еще совсем молодая. До смерти далеко. Вся жизнь впереди.
– Жизнь? Не смеши меня, Кензи, у фон унд цу Энгельвейзенов не бывает жизни.
– Да? А что же взамен?
– Долг, дорогая. Фон унд цу Энгельвейзены живут исключительно ради долга.
Бекки, удобно устроившись на мягчайшем диване, набитом гусиным пухом, и обложившись бархатными подушками, сказала:
– Вы первая, кому я это говорю, дорогая. Мы сегодня завтракали с Хайнцем.
Дело происходило на следующий день, пополудни. Подруги сидели в Кожаном салоне квартиры Бекки на Пятой авеню. Тисненые кожаные панели из Кордовы, которые и дали название салону, напоминали скорее исключительной красоты гобелены.
– Да? – Дина едва не уронила от возбуждения чашку с яблочным чаем. – Ну же, говорите! Что там?
– Все сладилось! – На лице Бекки появилась Леонардова улыбка. – Они с Зандрой обручились.
– Быть того не может! – Дина поставила чашку на поднос. – Неужели правда?
– Чистая правда, – кивнула Бекки и отхлебнула чаю.
– Когда же это случилось?
– По словам Хайнца, вчера. Насколько я понимаю, Зандра сама к нему пришла.
– Да ну? – Дина задумалась. Бекки продолжала что-то говорить, но слова словно проплывали мимо, не задерживаясь в сознании. Она была оскорблена в своих лучших чувствах, и ничего другого для нее сейчас просто не существовало.
«Как же так, – повторяла про себя Дина, – я столько для нее сделала, а она даже позвонить мне не догадалась! Ладно, допустим, не хотела говорить заранее, но потом-то можно было? От третьих лиц приходится узнавать. Какое унижение!»
Тут до нее донесся голос Бекки:
– Вам плохо?
Дина взяла себя в руки и с трудом улыбнулась:
– Нет, нет, что вы, все в порядке.
– Насколько я понимаю, с Зандрой вы еще не говорили?
– Пока нет.
– Н-да. Надеюсь, она не дуется на вас из-за нашей маленькой интриги?
– Не думаю, – сказала Дина с уверенностью, каковой отнюдь не испытывала. – Наверное, на днях объявится... – Дина обхватила чашку дрожащими ладонями и отпила немного. – И все равно не понимаю. Ведь еще недавно Зандра и слушать не желала об этом замужестве. Что же изменилось?
– Понятия не имею, – пожала плечами Беки. – Тем не менее это факт. Уже рассылаются приглашения.
– И когда же свадьба?
– Через полтора месяца.
– Полтора месяца...
– Ясно, ясно, срок немалый, а время – деньги. Увы, это тоже в традициях рода Энгельвейзенов. Она уходит корнями в историю, когда письма путешествовали месяцами, а до телефона с факсом было еще несколько столетий.
– Я все думаю, стоит ли самой позвонить Зандре, когда вернусь домой, – задумчиво сказала Дина.
– А что, хорошая идея, – величественно кивнула Бекки. – Скорее всего она попросит вас быть посаженой матерью на свадьбе.
У Дины разом поднялось настроение. Первоначальный шок явно прошел.
– Знаете, о чем я думаю, милочка?
– Да?
– Вы с Зандрой лучшие подруги, а мы крепко дружим с Хайнцем. Так почему бы нам всем четверым не познакомиться поближе?
– Что вы имеете в виду? – робко спросила Дина.
– Да всего лишь небольшой интимный ужин в честь помолвки.
– Прекрасная идея! Я все организую! – радостно закудахтала Дина. От ее недавних мрачных мыслей не осталось и следа.
Мраморный пол картинной галереи в замке Энгельвейзен, на острове того же имени, располагающемся на озере Энгельвейзен – втором по величине в Баварии, – холодно блестел, точь-в-точь как лед, сковавший поверхность озера.
Через большие двухсветные окна, расположенные на равном расстоянии друг от друга по всей стене длиной в сто девяносто футов, в галерею проникал слепящий солнечный свет; на противоположной стене были развешаны картины старых мастеров – Беллини и Боттичелли, Рубенс и Рембрандт, Тициан и Тинторетто – и это была еще только верхушка айсберга тех сокровищ, которыми владели поколения Энгельвейзенов.
А с потолка высотой в двадцать шесть футов, расписанного целых двести лет назад, свисали тридцать хрустальных люстр.
Это было помещение для нирваны, ублаготворения и раздумий.
Впрочем, в данный момент принцесса Софья не была склонна ни к одному из этих состояний. Мажордом только что вручил ей депешу из Нью-Йорка. Внутри бандероли, посланной экспресс-почтой, оказались два запечатанных конверта поменьше.
Распечатав один, Софья стремительно вскочила и принялась возбужденно, так что даже полы платья, обшитого страусовым пухом, взлетали, расхаживать по галерее.
– Проклятие! – завизжала она, яростно размахивая приглашениями. – Да не сиди же ты как истукан, Эрвин! Сделай что-нибудь! Или пусть наследство уплывает из рук?
– А что я могу сделать? – захныкал ее муж граф Эрвин, расположившийся в огромном, величиной с трон, кресле времен Людовика ХIV. – Ты лучше моего знаешь правила наследования.
– Мозгляк! – заорала Софья так пронзительно, что четверо спаниелей повскакали со своих мест и, прижав уши, вылетели из комнаты. – И надо же было выйти за такого!
Софья круто развернулась на месте. Глаза у нее яростно сверкали.
– Трус! Недоносок!
Граф Эрвин Йоханнес Эммануэль фон дер Гримкау вздрогнул, съежился, стараясь сделаться как можно незаметнее. Его жена была на треть принцессой, на треть несчастной жертвой и на треть фурией. Характер у нее был необузданный, и граф давно находился у жены под каблуком. Дело было вовсе не в красоте, ибо это была холодная красота геометрической фигуры – казалось, Софья состояла из острых углов и ровных блестящих, с зазубринами, поверхностей. Со своими землями, замками, деньгами, властью, голубой кровью, она была на сто процентов Энгельвейзен, и в сравнении с ней граф и сам происходивший из родовитой семьи чувствовал себя едва ли не ничтожеством, тем более что жена постоянно давала ему почувствовать разделяющую их пропасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
– Да ладно тебе, ты еще совсем молодая. До смерти далеко. Вся жизнь впереди.
– Жизнь? Не смеши меня, Кензи, у фон унд цу Энгельвейзенов не бывает жизни.
– Да? А что же взамен?
– Долг, дорогая. Фон унд цу Энгельвейзены живут исключительно ради долга.
Бекки, удобно устроившись на мягчайшем диване, набитом гусиным пухом, и обложившись бархатными подушками, сказала:
– Вы первая, кому я это говорю, дорогая. Мы сегодня завтракали с Хайнцем.
Дело происходило на следующий день, пополудни. Подруги сидели в Кожаном салоне квартиры Бекки на Пятой авеню. Тисненые кожаные панели из Кордовы, которые и дали название салону, напоминали скорее исключительной красоты гобелены.
– Да? – Дина едва не уронила от возбуждения чашку с яблочным чаем. – Ну же, говорите! Что там?
– Все сладилось! – На лице Бекки появилась Леонардова улыбка. – Они с Зандрой обручились.
– Быть того не может! – Дина поставила чашку на поднос. – Неужели правда?
– Чистая правда, – кивнула Бекки и отхлебнула чаю.
– Когда же это случилось?
– По словам Хайнца, вчера. Насколько я понимаю, Зандра сама к нему пришла.
– Да ну? – Дина задумалась. Бекки продолжала что-то говорить, но слова словно проплывали мимо, не задерживаясь в сознании. Она была оскорблена в своих лучших чувствах, и ничего другого для нее сейчас просто не существовало.
«Как же так, – повторяла про себя Дина, – я столько для нее сделала, а она даже позвонить мне не догадалась! Ладно, допустим, не хотела говорить заранее, но потом-то можно было? От третьих лиц приходится узнавать. Какое унижение!»
Тут до нее донесся голос Бекки:
– Вам плохо?
Дина взяла себя в руки и с трудом улыбнулась:
– Нет, нет, что вы, все в порядке.
– Насколько я понимаю, с Зандрой вы еще не говорили?
– Пока нет.
– Н-да. Надеюсь, она не дуется на вас из-за нашей маленькой интриги?
– Не думаю, – сказала Дина с уверенностью, каковой отнюдь не испытывала. – Наверное, на днях объявится... – Дина обхватила чашку дрожащими ладонями и отпила немного. – И все равно не понимаю. Ведь еще недавно Зандра и слушать не желала об этом замужестве. Что же изменилось?
– Понятия не имею, – пожала плечами Беки. – Тем не менее это факт. Уже рассылаются приглашения.
– И когда же свадьба?
– Через полтора месяца.
– Полтора месяца...
– Ясно, ясно, срок немалый, а время – деньги. Увы, это тоже в традициях рода Энгельвейзенов. Она уходит корнями в историю, когда письма путешествовали месяцами, а до телефона с факсом было еще несколько столетий.
– Я все думаю, стоит ли самой позвонить Зандре, когда вернусь домой, – задумчиво сказала Дина.
– А что, хорошая идея, – величественно кивнула Бекки. – Скорее всего она попросит вас быть посаженой матерью на свадьбе.
У Дины разом поднялось настроение. Первоначальный шок явно прошел.
– Знаете, о чем я думаю, милочка?
– Да?
– Вы с Зандрой лучшие подруги, а мы крепко дружим с Хайнцем. Так почему бы нам всем четверым не познакомиться поближе?
– Что вы имеете в виду? – робко спросила Дина.
– Да всего лишь небольшой интимный ужин в честь помолвки.
– Прекрасная идея! Я все организую! – радостно закудахтала Дина. От ее недавних мрачных мыслей не осталось и следа.
Мраморный пол картинной галереи в замке Энгельвейзен, на острове того же имени, располагающемся на озере Энгельвейзен – втором по величине в Баварии, – холодно блестел, точь-в-точь как лед, сковавший поверхность озера.
Через большие двухсветные окна, расположенные на равном расстоянии друг от друга по всей стене длиной в сто девяносто футов, в галерею проникал слепящий солнечный свет; на противоположной стене были развешаны картины старых мастеров – Беллини и Боттичелли, Рубенс и Рембрандт, Тициан и Тинторетто – и это была еще только верхушка айсберга тех сокровищ, которыми владели поколения Энгельвейзенов.
А с потолка высотой в двадцать шесть футов, расписанного целых двести лет назад, свисали тридцать хрустальных люстр.
Это было помещение для нирваны, ублаготворения и раздумий.
Впрочем, в данный момент принцесса Софья не была склонна ни к одному из этих состояний. Мажордом только что вручил ей депешу из Нью-Йорка. Внутри бандероли, посланной экспресс-почтой, оказались два запечатанных конверта поменьше.
Распечатав один, Софья стремительно вскочила и принялась возбужденно, так что даже полы платья, обшитого страусовым пухом, взлетали, расхаживать по галерее.
– Проклятие! – завизжала она, яростно размахивая приглашениями. – Да не сиди же ты как истукан, Эрвин! Сделай что-нибудь! Или пусть наследство уплывает из рук?
– А что я могу сделать? – захныкал ее муж граф Эрвин, расположившийся в огромном, величиной с трон, кресле времен Людовика ХIV. – Ты лучше моего знаешь правила наследования.
– Мозгляк! – заорала Софья так пронзительно, что четверо спаниелей повскакали со своих мест и, прижав уши, вылетели из комнаты. – И надо же было выйти за такого!
Софья круто развернулась на месте. Глаза у нее яростно сверкали.
– Трус! Недоносок!
Граф Эрвин Йоханнес Эммануэль фон дер Гримкау вздрогнул, съежился, стараясь сделаться как можно незаметнее. Его жена была на треть принцессой, на треть несчастной жертвой и на треть фурией. Характер у нее был необузданный, и граф давно находился у жены под каблуком. Дело было вовсе не в красоте, ибо это была холодная красота геометрической фигуры – казалось, Софья состояла из острых углов и ровных блестящих, с зазубринами, поверхностей. Со своими землями, замками, деньгами, властью, голубой кровью, она была на сто процентов Энгельвейзен, и в сравнении с ней граф и сам происходивший из родовитой семьи чувствовал себя едва ли не ничтожеством, тем более что жена постоянно давала ему почувствовать разделяющую их пропасть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175