Просто ужасно! Он пытался меня поцеловать. Он… он обнял меня и…
Эленда выронила гребень, и он с громким стуком упал на туалетный столик. Она резко обернулась к Дженни: в глазах ее горел мрачный огонь.
— Если — я подчеркиваю это особо, Дженни Сью Клауни, — если мистер Хейл действительно попытался тебя поцеловать, значит… я очень сомневаюсь, что в том была его вина. Только ты во всем виновата. По моему глубокому убеждению, он человек порядочный, настоящий джентльмен. Ты поехала с ним на пикник без моего разрешения. Но хуже всего то, что ты вешаешься ему на шею самым бесстыдным образом. Не знаю, что это на тебя нашло, но позволь тебя предупредить, — она погрозила Дженни пальцем, — я вижу все.
Лицо Дженни стало пунцовым.
— Я считаю, тебе пора образумиться и перестать кидаться на шею молодым людям, будь это мистер Хейл или кто-то другой. Еще один подобный случай, и ты вообще из дома не выйдешь.
— Я больше не ребенок! — с вызовом выпалила Дженни. — Ты не можешь меня запереть. Мне уже восемнадцать лет.
— Это мы еще посмотрим, что я могу, а что нет!
— Я убегу, и ты меня никогда не найдешь!
— Прекрати! — неожиданно крикнула Эленда и добавила, понизив голос: — Не будь ребенком.
— Может, я не буду вести себя как ребенок, если ты перестанешь ко мне относиться как к маленькой.
— Поговорим об этом в другой раз, — устало вздохнула Эленда, — когда успокоимся. А пока иди спать. Завтра тебя ждет долгий трудовой день.
— Долгий день? — вопросительно посмотрела на нее Дженни.
— Именно так, — поджав губы, проговорила Эленда. — Ты не послушалась меня и завтра будешь работать в кафе и в обед, и в ужин. И так будет две недели.
У Дженни рот открылся от удивления.
— Но, тетя… — запротестовала она.
— И никаких возражений, если не хочешь неприятностей, — холодно отрезала Эленда. — Спокойной ночи.
Разговор был окончен. Дженни пробормотала что-то себе под нос.
— Ты что-то сказала? — резко спросила Эленда.
— Я пожелала тебе, тетя, спокойной ночи. — И Дженни с угрюмым видом вышла из комнаты.
Когда она ушла, Эленда вернулась к прерванному занятию. Она причесывалась, глядя в зеркало невидящим взглядом. Да, это грустно, но девочки изменились. Больше они не были детьми. Они осознали себя женщинами. Дженни исполнилось восемнадцать, Элизабет-Энн двумя годами моложе, но скоро обе перешагнут порог взрослой жизни. Кто знает, как долго будут они прислушиваться к советам тех, кто старше и, как принято считать, умнее и мудрее. «Нет, совсем не мудрее, если на то пошло», — печально думала Эленда. Это доказывало ее собственное прошлое, а ведь Дженни была ее родная кровь, хотя она не могла открыто сказать об этом. Скоро она не сможет быть им судьей, советчиком, перестанет влиять на их сердечные дела, их будущее. Возможно, еще некоторое время ей и удастся подталкивать их в том направлении, которое она считала правильным, но Эленда остро чувствовала, что скоро девушки выйдут из-под ее опеки. Сердце молодой женщины — очень сложный и тонкий инструмент, часто он глух к голосу рассудка.
И тут она снова услышала стук в дверь. Стучали внизу, у входа. Эленда медленно подняла голову, встала и, надев расшитый халат, вышла в прихожую. Она открыла дверь: на пороге стоял Заккес.
— Мистер Хейл? — удивилась Эленда.
Заккес снял шляпу и, прижав ее к груди, сказал:
— Мне неудобно беспокоить вас, мисс Клауни, в такой поздний час, — сказал он смущенно, — но я считаю, что нам нужно поговорить.
— Никакого беспокойства, пожалуйста, входите. — Эленда провела Заккеса в маленькую гостиную. — Садитесь, мистер Хейл. — Заккес уселся на диван, Эленда села в одно из кресел. — Слушаю вас, — сказала она.
Заккес откашлялся и начал:
— Мне бы хотелось поговорить о вашей племяннице Дженифер.
— Да, — сказала Эленда, чувствуя, как глаза словно закрывает пелена.
— Она попросила меня поехать с ней на пикник.
— Я знаю.
— Мисс Клауни, — кивнул головой Заккес, — не знаю, вправе ли я говорить об этом, но… — Он сжал губы и стал пристально разглядывать свои руки.
— Она вела себя нескромно?
— А как вы узнали? — удивился Заккес.
— Я видела, что к этому шло. Дженни очень своенравная и чересчур смелая. Здешняя жизнь кажется ей скучной. Простите ее, мистер Хейл. Я уверена, что вы вели себя как джентльмен.
Он кивнул и грустно улыбнулся.
— Спасибо, что вы мне обо всем рассказали, — тепло поблагодарила Эленда. — Думаю, будет лучше, если мы забудем об этом малоприятном происшествии.
— И еще одно, мисс Клауни.
— Да?
— Я еще хотел сказать…
— Да…
— Это касается другой вашей племянницы. Прошу вашего разрешения сводить ее в кинотеатр.
— Элизабет-Энн! Это чудесно! — Эленда хлопнула в ладоши от радости, и лицо ее словно осветилось. — Вы и не представляете, как много это для нее значит. Видите ли, судьба была к ней очень неласкова.
— Я так и подумал. — Он помолчал. — Я все хотел спросить… почему она постоянно носит перчатки?
— Пусть то, что я вам скажу, останется между нами, мистер Хейл.
— Ни единая душа об этом не узнает, — торжественно пообещал Заккес.
— Уверена, что так и будет. Дело в том, мистер Хейл, что в раннем детстве ей пришлось стать свидетелем трагической гибели родителей в огне пожара. Ее руки тоже сильно пострадали, были все в шрамах. Даже теперь, когда все зажило, она не может на них смотреть.
— Я никогда никому об этом не расскажу, — с грустью глядя на Эленду, сказал Заккес.
— Ценю вашу порядочность. — Эленда встала, за ней Заккес. — Спокойной ночи, мистер Хейл.
— Спокойной ночи, мисс Клауни.
4
Элизабет-Энн критически оглядела себя, стоя перед зеркалом, затем поправила прическу и нахмурилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116