у нее была железная воля. Несмотря на тиски леденящего страха, мозг ее, этот превосходно отлаженный механизм, работал с присущей ему четкостью. Селеста думала о деньгах, которые могла потерять.
— Там… там не так уж много наличных, — солгала она. — Все деньги… деньги сданы в банк. Их сдают дважды в день. — Она с усилием проглотила ком в горле, ее жилистая шея напряглась.
Зак медленно приблизил револьвер к ее лицу, целясь прямо в лоб.
— Сколько у вас денег?
Она поспешно отклонилась.
— Мне нужно пойти пересчитать.
— Стойте! — пронзительно вскрикнул он, затем добавил уже спокойнее: — Не двигайтесь, пока не скажу.
Селеста застыла на месте, прижав руку к груди.
— Где вы их храните?
— В верхнем ящике… там… под той витриной. — Она указала подбородком, где надо было искать. Зак посмотрел, куда она указывала. Встроенная витрина занимала всю стену от пола до потолка; за высокими стеклянными дверцами был ряд полок с серебряными подносами и ряд ящиков. Именно сюда каждый день до того, как пересчитать выручку, она откладывала сорок долларов: пять банкнот по одному доллару, одну по пять, одну по десять и одну по двадцать долларов. Так она имела деньги для сдачи на следующий день.
Селеста следила, как грабитель, держа ее под прицелом, осторожно попятился в сторону витрины. Он выдвинул верхний ящик, сунул в него руку, достал деньги и поднес их к глазам. Пробурчав что-то неразборчивое, он затолкал купюры под накидку в карман. Затем отскочил от витрины и снова оказался перед Селестой.
— Не верю, чтобы больше ничего не было, — с нажимом сказал он, помолчал и, глядя на женщину с угрозой, спросил: — Вы хотите жить?
Голова Селесты дернулась, в груди родился крик, превратившийся в придушенный вопль.
— Если ничего больше не найдется, вам не жить, — сказал Зак хриплым шепотом. Обеими руками он сжал пистолет и поднял его к ее лицу, почти коснувшись лба. Резко щелкнул взведенный курок.
Селеста покрепче зажмурила глаза и зачастила молитву:
— Отченашижеесинанебеси…
— Перестаньте молиться! — взвизгнул Зак. — Прекратите, слышите? Замолчите!!!
Ее глаза широко раскрылись, и в темных зрачках заметался страх. «Он — сумасшедший! Буйно помешанный!»
— Не молись! — надрывался Зак. Женщина невольно отшатнулась, когда он вплотную приблизил к ней скрытое капюшоном лицо и снова выкрикнул: — Слышишь меня? Прекрати читать молитву!
Селеста еще больше задрожала и кивнула.
Голос его подрагивал, когда он продолжал:
— Я пришел за деньгами, а если их нет, я возьму немного драгоценностей, мне их нужно на восемьсот долларов, где я могу их взять?
Не отводя от женщины револьвер, Зак обошел ее и оказался за прилавком. Повернувшись вполоборота, Селеста в ужасе наблюдала за ним и думала: «То, что происходит, — это сон, дурной сон. Этого не может быть наяву. Настоящий ночной кошмар, вот что это такое. Я в любую минуту проснусь и все кончится…»
Она опустила глаза и посмотрела на отделанный красным деревом прилавок, где под стеклом сверкало несколько самых дорогих и изящных колец. Каждый раз, когда он брал с темно-бордового бархата очередное кольцо, Селеста морщилась, словно от физической боли.
Зак набрал пригоршню колец и поднес их к одной из прорезей для глаз. Селеста видела, как он разжал кулак и стал внимательно рассматривать кольца одним глазом, как птица.
«Он не может видеть, что делается вокруг! — подумала с надеждой Селеста. — Пока он занят и не смотрит в мою сторону, у меня есть шанс убежать. Пять обычных шагов или два броска, и я буду за дверью».
Звук открываемой двери заставил обоих обернуться, и они услышали грубый голос:
— На твоем месте я бы не шевелился. Мы не позволим грабить таких уважаемых людей, как мисс Бенси.
Заккес покосился на дверь и увидел там Хэнка Ярби, который целился ему в голову.
Это был конец. Все пропало.
13
Приближаясь, шаги гулким эхом отдавались по тюремному коридору. Услышав их, Дэмпс Джонсон, могучего телосложения негр, медленно поднял на дверь большие выразительные глаза, полуприкрытые веками, отчего казалось, что он постоянно спит.
С видимым равнодушием он следил за тем, как Ярби отпер и затем открыл дверь. Камера многократно усиливала все звуки, они отражались от каменного пола, стен, потолка.
— Привел тебе дружка, — ухмыльнулся Ярби.
Дэмпс ответил ему безучастным взглядом. Затем помощник шерифа обернулся к молодому арестованному, бесцеремонно схватил юношу за воротник и брюки и швырнул в камеру.
Зак полетел, как снаряд, и ударился о каменную стену. Удар был так силен, что у него хрустнул череп, замерло дыхание, а перед глазами расплылось белое пятно.
Потом наступила полная темнота. Он не видел, как помощник шерифа плюнул в него табачной жвачкой, не слышал, как Ярби с громким стуком захлопнул дверь и запер ее одним из массивных ключей, укрепленных на связке. В этом стуке была безысходность, говорившая о том, что все кончено.
— Куда уставился, парень? — спросил Ярби Дэмпса, медленно жуя остатки жвачки. На лице его появилась наглая ухмылка.
Дэмпс и глазом не моргнул, когда плевок угодил ему прямо в лицо. Это унижение он испытывал уже неоднократно.
Ярби хохотнул, покачал головой и вышел, позванивая ключами. Только когда его шаги стихли, Дэмпс вытер лицо рукавом. Он не желал доставлять Ярби удовольствие, показывая, как глубоко уязвляли его эти плевки.
Минуты через три Заккес пришел в себя. Казалось, он не понимал, как и почему оказался на полу. Юноша потряс головой, словно хотел привести в порядок перепутавшиеся мысли, в этот момент он напоминал пса, отряхивающего мокрую шерсть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116