— А, вот и ты! — воскликнула Соня. — Я подумала, не проснулся ли Ники. Как он, в порядке?
— Да, он крепко спит. А вы что, уже уходите?
— Уже поздно, — ответил Дмитрий. — Манни и Саша предложили подвезти нас до дома, вот мы и решили воспользоваться этой возможностью.
— Прекрасный вечер, Вера, — неожиданно произнес Саша. Его светлые волосы сияли в пламени свечей, глаза смотрели необыкновенно искренне.
Манни поцеловал ее в щеку.
— Обязательно приходите еще. Вы оба, — пригласила Вера.
— Здесь так красиво, что не хочется уходить! — воскликнула Соня. — Это незабываемый вечер, дорогая. И еда, и цветы — все просто чудесно!
— Спасибо, Соня. Я знала, для кого стараюсь.
Они обменялись поцелуями. Дмитрий крепко обнял сноху:
— Мы любим тебя как родную.
— И я вас тоже.
— А ты самый счастливый человек на земле, — многозначительно произнесла Соня, обращаясь к сыну. — Самый счастливый человек на земле, не забывай об этом.
— Д-да… наверное.
Он пошел провожать гостей к выходу. Соня на секунду задержалась. Взяла Веру за руку.
— Терпение, моя дорогая, — шепнула она. — Главное — терпение.
Вера молча кивнула.
— И обязательно позвони мне, если что-нибудь понадобится. Слышишь?
— Спасибо. Но я думаю, все будет в порядке.
Все стихло. Свечи погашены. Музыка выключена. Служанка Анна закончила убирать в квартире. Миша раздевался в спальне, размышляя о прошедшем вечере. Он ожидал его без особой радости, однако теплая, домашняя и в то же время изысканная атмосфера захватила и его. Он искренне, без всякого усилия участвовал в общей беседе, наслаждался восхитительными блюдами, приготовленными Верой, отличными винами. И тем не менее глубоко внутри он ощущал грызущую пустоту, которую не могла заполнить ни любящая жена, ни заботливые родители, ни обожающие его друзья. Такое ощущение возникало у него в последнее время не раз — чувство одиночества среди любящих и заботливых людей. А после сегодняшнего торжества он почему-то ощущал особенную тяжесть на сердце.
С тяжелым вздохом Миша аккуратно повесил брюки в шкаф. Может быть, эта тяжесть на сердце возникла от сознания того, что таким семейным вечерам скоро вообще придет конец? По крайней мере здесь, в этой прекрасной и любимой квартире, с этими людьми. Он, конечно же, будет с ними видеться, но все будет совсем по-другому.
Он планировал сегодня же поговорить обо всем с Верой. Еще и теперь не поздно это сделать. Однако праздничный обед сильно осложнил его задачу. Этот вечер словно высветил ярким светом то, с чем он, Миша, собирается порвать. С огромной частью своей жизни. Он вдруг осознал, что его отношения с Сириной, при всей их свежести, страстности, интимности, далеко не всегда просты и приятны. Сирина во многом все еще загадка для него. Хорошо ли он ее знает, в сотый раз задал он себе вопрос.
Миша надел халат, прошел в ванную. Чистил зубы, глядя на свое отражение в зеркале. Но видел там совсем другое — немыслимо прекрасное создание, по которому он сейчас так отчаянно тосковал. Господи, как она прекрасна! Как он ее хочет! И все же… Имеет ли какой-то смысл то, что он сейчас собирается сделать? Хочет ли он этого на самом деле?
Мысли перенеслись к Ники. Как он радовался сегодня, что обедал со взрослыми и так поздно засиделся в обществе бабушки и дедушки! Перед глазами встало розовощекое лицо сынишки с его иссиня-черными волосами и восторженно блестящими глазами. В ушах зазвучал его заразительный смех.
Сирина сказала, что хочет иметь ребенка, хочет иметь семью. Но так ли это на самом деле? Знает ли она сама, чего хочет? Да, она точно знает, чего хочет достичь в своей карьере. И это у нее на первом месте. Всегда было на первом месте. Изменится ли это когда-нибудь?..
Миша вышел из ванной, вернулся в спальню, вытянулся на кровати. Потянулся к столику у кровати, взял маленький бокал арманьяка, сделал глоток. Он поклялся самому себе, что поговорит с Верой, чего бы это ни стоило. Однако сейчас сама мысль об этом наполнила его болью и ужасом. Арманьяк вместо того, чтобы успокоить, только обжег горло.
Время совсем неподходящее для такого разговора. Как раз перед праздниками. Хуже не придумаешь. Конечно, Вера с Ники не останутся на праздник одни. Есть его и ее родители. А он… конечно, будет с Сириной… или нет? Сейчас ему пришло в голову, что она даже не упомянула о приближающемся празднике. Говорила только о том, как они встретятся где-нибудь на Дальнем Востоке, когда он будет там выступать. Она твердо намерена ехать в Камбоджу, делать снимки. А его поездка должна состояться где-то между Днем благодарения и Рождеством, так что в этот период они что-нибудь придумают. Но на Рождество-то она обязательно вернется?
Вера вошла в спальню. Он поднял глаза. Она сегодня выглядела чудесно в своем новом платье. И сейчас, в кремовом шелковом пеньюаре с кружевной отделкой, смотрится не хуже. Светлые волосы рассыпались по плечам. Ясные голубые глаза смотрят серьезно и открыто.
— Где ты была так долго?
— Заглянула к Ники. Мне показалось, что он кашляет. Наверное, просто послышалось.
— Смотри не избалуй его.
Слишком уж много времени она проводит с Ники, подумал он.
— Вряд ли его этим избалуешь. Иногда мне просто нравится смотреть на него спящего.
Внезапно Миша почувствовал сильнейшее раздражение против Веры, сознавая в то же время, что это совершенно несправедливо. Она такая преданная жена и мать, что на ее фоне его собственное поведение выглядит еще более отвратительным.
Вера сняла пеньюар, повесила на спинку кресла, сбросила тапочки. Повернулась к Мише:
— А ты почему не раздеваешься?
— Сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104