— ответил Миша. — В чем там дело? Какие-нибудь неприятности?
— Да нет, все как обычно. У кого-то нервный срыв, у дирижера еще что-то. Ну, ты все это знаешь.
— И кто же на этот раз? — спросил Саша. Манни бросил на него многозначительный взгляд:
— Потом поговорим. — Он с усмешкой обернулся к Мише: — Рэчел говорит, тебе звонила какая-то итальянка, Паола, как ее там… Миша усмехнулся, но ничего не ответил.
— Вышеупомянутая особа, — продолжал Манни, — кажется, жутко расстроена. Последние две недели звонит каждый день, каждый час. Говорит, что потеряла твой домашний телефон.
Миша сделал глоток виски. Поставил стакан на столик.
— Надеюсь, Рэчел не дала ей этот номер?
— Конечно, нет, старина. Но эта девица мешает ей работать своими звонками и… ведет себя все более агрессивно… выражается… Миша пожал плечами:
— Пусть Рэчел скажет ей, что я собираюсь жениться. Может быть, таким образом мы от нее избавимся.
— Она уже оглушила беднягу Рэчел такими оскорблениями…
— Я пошлю Рэчел цветы. Она меня простит. Манни сел. Внимательно взглянул на Мишу:
— А кто такая эта Паола? Что-то я ее не помню.
— Просто девушка. Ну ты знаешь. Из тех, что приходят на концерт, потом ждут за кулисами, потом повсюду таскаются за тобой, не дают ни минуты покоя, пока ты их не осчастливишь.
Манни снял очки, начал яростно протирать стекла безукоризненно чистым носовым платком.
— Какого она возраста?
— Не знаю. Но можешь не волноваться. Она совершеннолетняя, если это тебя беспокоит. Ты же знаешь, с детьми я дела не имею. Ей по крайней мере восемнадцать. А скорее и все двадцать. Сказала, что она фотомодель.
Манни на секунду застыл с платком в руке.
— Скандал нам совсем не нужен, при том, что газетчики и так ходят за тобой по пятам.
— Манни, никакого скандала не будет. Я ее совсем не знаю.
— В том-то все и дело! Ты ее не знаешь, но она, похоже, знает о тебе все, что только можно узнать. И можешь не сомневаться, есть еще десятки таких, как она, которые с радостью возбудят против тебя дело об отцовстве и заставят расстаться с денежками, заработанными тяжким трудом.
— Манни! Успокойся, ради Бога! Я всегда очень осторожен. Никто из них не сможет выиграть дело об отцовстве.
— Это не имеет значения. Тебе совсем не нужна такая огласка. В прессе тебя и так уже называют рок-звездой от классической музыки.
— Что ты от меня хочешь, Манни? Чтобы я остриг эти чертовы волосы?
Саша рассмеялся:
— Не думаю, что это принесет пользу.
— Я тоже не думаю, — усмехнулся Манни. — Такие резкие перемены нам ни к чему. Старайся лучше попридержать то, что у тебя в штанах, приятель.
Лицо его расплылось в улыбке. Миша не смог удержаться от смеха, несмотря на гнев.
— Ах, Манни! Ну что с тобой делать!
— А если серьезно, в твоем положении надо быть как можно более осторожным.
— Знаю, — вздохнул Миша. — Я теперь живу как в стеклянном доме. Шагу не могу ступить без того, чтобы весь мир об этом не узнал.
— Ну ладно, будем надеяться, все изменится после того, как Паола разнесет по городу известие о том, что ты собираешься жениться.
Миша снова рассмеялся.
— Ну что, вы готовы?
— Всегда готовы, старина. Просто не терпится увидеть, что там приготовили на обед верные слуги царицы Татьяны Буним. Миша допил виски, поставил стакан.
— Ну что ж, тогда тронулись? Манни поднялся.
— Верно сказано, старина. Очень верно сказано.
Глава 18
Вацлав приветствовал Мишу, Манни и Сашу с той же холодной учтивостью, с какой встречал всех гостей, независимо от их близости к семье Буним. В гостиной появление Миши сразу произвело фурор. Поздоровавшись с Иваном и Татьяной Буним, Миша, Саша и Манни обменялись поцелуями с Верой на глазах у родителей. Вера безмятежно улыбалась.
— Как приятно вас видеть! Но здесь есть еще кто-то, кто очень хочет увидеть вас обоих.
— Ни в коем случае! — отшутился Миша. — Сегодня вечером мы отказываемся разговаривать с кем-либо еще, кроме тебя. Это твой вечер.
Вера рассмеялась. Взяла Мишу под руку:
— Пойдем.
Манни и Саша последовали за ними. Вера подвела их к французскому диванчику, где сидели Соня и Дмитрий, увлеченные разговором с людьми, которых Миша не знал.
Сопя вскинула глаза:
— Миша! — Она вскочила, кинулась к нему, сжала в объятиях, стала жадно целовать. — Как я рада тебя видеть! Противный мальчишка! Приехал в Нью-Йорк и даже не позвонил.
Дмитрий тоже поднялся, обнял сына, расцеловал в обе щеки.
— Рад тебя видеть, сынок.
— И Манни, и Саша! — Соня обняла обоих, расцеловала. — Все мои русские мальчики здесь, какая радость!
Вера с удовольствием наблюдала эту сцену. В то же время ее очень удивило то, что Миша не позвонил родителям, приехав в Нью-Йорк. Что-то здесь не так… Может, просто слишком занят? Нет, не то… Слишком занят, чтобы повидать родителей? С ним что-то происходит.
Обед представлял собой настоящий пир. Огромные порции радовали глаз, вкус и обоняние. Стол, накрытый на тридцать человек в большом обеденном зале, сделал бы честь императорскому дому Романовых, с которыми часто сравнивали семью Буним. Массивные серебряные канделябры в стиле барокко освещали множеством свечей стол, украшенный нежно-розовыми душистыми пионами, антикварным китайским фарфором, серебром и хрусталем. Картины на стенах изображали пасторальные виды и дворцы Санкт-Петербурга и окрестностей. Шторы на огромных французских окнах задрапированы малиновым шелком с греческой классической отделкой из золотой нити.
Верин дедушка поднял тост за внучку, после чего все приступили в закускам, включавшим черную икру и копченого лосося. На десерт подали шоколадный мусс и напиток из клубники и ревеня с имбирным мороженым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104