На сей раз, суровость наказания граничила с гениальностью. Фон Айдерфельду не удастся пройти через быстрый, сенсационный показательный процесс, результатом которого станет петля палача на его шее. Ведь с этой петлей исчезнут и все его страдания, мертвому не больно.
Нет, пусть уж перед смертью вдоволь настрадается. Это будет происходить медленно и болезненно. Прошлое будет все время преследовать его, от него никуда не спрячешься. Особенно если принять во внимание специально оговоренные в контракте условия, как, например: он не имеет права подвергаться никакой косметической операции, или другое – ему запрещается ездить под чужим именем. В контракте даже есть пункт, запрещающий ему носить во время путешествий любого рода шляпы, и он может надевать только те очки, без которых просто не обойтись; величина линз – не больше шести с половиной квадратных сантиметров. Таким образом, маскировка любого рода абсолютно исключается.
На лице Элен появилась жестокая улыбка. Четыре раза в год загнанная в нору лиса будет вынуждена вылезать оттуда. Четыре раза в год – этого вполне достаточно. Между заседаниями у него в запасе будет девяносто дней, и все эти дни он будет думать только об очередной поездке.
Элен вздрогнула, когда шасси самолета коснулись бетонной дорожки. Через иллюминатор она разглядела коричнево-желтый с красной полосой флаг Германии, который пришел на смену зловещему флагу со свастикой. Рядом с ним развевались на ветру флаги других стран. Уже совсем скоро. Только небольшое расстояние отделяет ее от Дюссельдорфа и Карла фон Айдерфельда.
В терминале ее уже ждал Карл Хеберле.
– Добро пожаловать в Германию! – громко проговорил он по-французски, стараясь перекричать шум толпы и громкоговорителей.
– Надеюсь, я не очень навязчива, – отозвалась Элен по-немецки, тщательно подбирая слова. – Я здесь, кроме вас, никого не знаю.
– Абсолютно ненавязчивы, – по-немецки ответил Хеберле. – Может, вы и не простите меня, но я не стал арендовать машину с шофером, как вы просили. Если вы не возражаете, то я весь к вашим услугам.
Элен с благодарностью взяла его под руку.
– Спасибо, с удовольствием. А сейчас давайте опять переключимся на французский. Мне кажется, я еще не очень сильна в немецком.
– Напротив, вы неплохо говорите, и произношение у вас просто великолепное.
Элен была польщена. Она не стала рассказывать Карлу, что одновременно с немецким изучает еще и английский с итальянским. Нужда заставила. Сейчас у ее журнала появились и иностранные дистрибьюторы – пусть пока и нет изданий на других языках, но лучше подготовиться заранее. Как ни странно, но изучение нескольких язьжов одновременно не вызвало у нее никаких проблем. Она сразу запоминала слова, легко овладевала синтаксисом и грамматикой. И что самое удивительное, никогда не путалась в употреблении слов в разных языках.
– У меня новая машина, – небрежно бросил Карл, когда они подошли к месту парковки. – Благодаря вашей щедрости мой старенький «опель» ушел на покой.
– И вы купили «мерседес», – рассмеялась Элен.
– И я купил «мерседес», – рассмеялся и он.
Элен в нерешительности замерла, затем, не торопясь, вышла из машины и задумчиво посмотрела на высокое здание прямо перед собой. Все вокруг напоминало лунный пейзаж: рытвины, колдобины, горы коричневой земли. Поодаль виднелся огромный промышленный комплекс. Он, словно гигантская гидра, распластал во все стороны свои щупальца, которые извивались, закручивались и жили своей собственной жизнью. Дальше виднелись огромные химические резервуары, похожие на раздувшиеся животы; из каждого торчали трубы, выбрасывающие в небо вечное пламя. Элен представила, что это вырывается из-под земли адское пламя. Место весьма гротесковое – как раз для человека, с которым она назначила встречу.
Карл фон Айдерфельд отошел от окна с затемненными стеклами, устало опустился в тиковое, обитое кожей кресло. Несколько минут назад ему позвонил охранник и предупредил, что приехала мадам Ковальская. Все, что он мог разглядеть с высоты пятнадцатого этажа, были мужчина и, как ему показалось, изящная, привлекательная женщина. Нельзя сказать, что он надеялся узнать ее издалека, но все-таки. Он гордился своей фотографической памятью, ибо помнил лица, которые видел много лет назад.
Грудь его пронзила острая боль.
Открыв ящик стола, он вынул оттуда золотую инкрустированную коробочку для пилюль работы Фаберже, которая когда-то принадлежала русскому царю. Нажал на кнопочку, вынул одну из них и быстро сунул в рот.
Его сердце стало регулярно давать о себе знать с того самого часа, когда юристы переслали ему какой-то загадочный документ. Еще до того как вскрыть конверт, у него возникло ужасное предчувствие. И это тогда, когда прошлое, наконец, осталось позади и казалось, уже ничего не всплывет на поверхность. Да и почему, собственно, должно всплыть? Во время войны он был очень осторожен. Не в пример многим немцам, он признавал тот факт, что любая из сторон может выиграть войну. Уже в 1943 году ему стало ясно, что немцы войну проиграют. Именно тогда он и начал переправлять пропан в новые секретные хранилища и уничтожать транспортные средства. Именно тогда предусмотрел, чтобы все свидетели его приказов и те, кто мог бы впоследствии свидетельствовать против него, были быстренько отправлены в лагеря. Неужели кто-то избежал своей участи? Поначалу он еще сомневался, но после войны стало ясно, сколько непростительных ошибок было сделано. Оставшиеся в живых стали вылезать на поверхность и вытаскивать за собой одного военного «преступника» за другим, а ведь со многими он служил и был хорошо знаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102