В углу кто-то зашевелился, раздалось глухое рычание. Оказалось, там, на задних лапах сидит грозный оцелот; желтые глаза его сверкали голодным блеском.
– Не бойся, Шеба не кусается.
Элен оглянулась на голос. На возвышении из подушек, подобно древнему гуру, сидела Одиль Жоли. Невидимые фонари освещали мягким светом ее морщинистое лицо. При виде своей бывшей модели глаза ее вспыхнули, а лицо еще сильнее сморщилось от радостной улыбки.
– Элен! – воскликнула она, протягивая узловатую руку. – Подойди поближе. Мы так давно не виделись!
Элен испуганно посмотрела на большую кошку и, лишь заметив, что она сидит на цепи, успокоилась и медленно приблизилась к знаменитой кутюрье.
– Да, прошло уже много времени, – покачала головой Элен. – Желаю вам счастья и многих лет жизни.
Одиль Жоли только рукой махнула.
– Я перестала считать дни рождения еще полвека назад. Иди, сядь рядом.
Боже, какой чести она удостоена! Других оставляли в шатре буквально на минуту. Элен с опаской поглядела по сторонам и, улыбаясь, спросила:
– А змей здесь нет?
– Здесь – нет, – ответила Одиль Жоли, прищурив глаза, – но думаю, вся квартира заполнена гадами. – Она дождалась, пока Элен сядет. – А ты преуспела, милочка. И знаешь, ты одна из тех немногих, кого я уважаю.
Элен даже покраснела от столь неожиданного комплимента.
– Журнал «Ле Мод» никогда бы не состоялся, если бы не ваша помощь.
– Ерунда! Ты работала как одержимая. Жаль только, что твоя личная жизнь не сложилась. Я обожала Станислава.
– Я тоже, – едва справившись с собой, отозвалась Элен. – Исключительный был человек.
Одиль Жоли кивнула и хитро посмотрела на девушку.
– Несколько минут назад один мужчина спросил меня, в чем секрет успеха, и знаешь, что я ему ответила? – Она выразительно помолчала. – Я сказала ему: «Спроси Элен Жано. Она знает».
– Вы преувеличиваете!
Они помолчали, затем Одиль Жоли поинтересовалась, почему Элен не задает ей пресловутый единственный вопрос. Та только беспомощно рассмеялась.
– Вот и умница. – Одиль Жоли помолчала. – Люди свихнули себе мозги, пытаясь отгадать, почему я раскошелилась и устроила этот прием, хотя никто из них не осмеливается прямо спросить меня об этом. Они думают, что я прощаюсь с жизнью.
– Это смешно, – произнесла Элен. Для нее Одиль Жоли всегда была и всегда будет.
Знаменитая кутюрье печально улыбнулась и посмотрела на свои руки. Ногти были тщательно ухожены, но кожа сморщилась и вся была в старческих пятнах.
– Мне уже восемьдесят. Может, я проживу еще десяток лет, а может… Как думаешь, почему пришли все эти люди? Пожелать мне долгих лет жизни? – Она сухо рассмеялась. – Нет. Они хотят увидеть, сколько жизни осталось в восьмидесятилетней женщине. Им хочется знать, насколько я сломлена. – Наклонившись, она вытащила из судка, что стоял у нее в ногах, кусок сырого мяса и бросила его оцелоту. Его зубы мгновенно вонзились в окровавленную плоть. – Они пришли посмотреть, как жизнь потрепала меня за все эти годы. – Одиль Жоли кивнула головой в сторону кошки. – Они думают, что жизнь сожрала меня так же, как Шеба пожирает мясо. – Она вздохнула и взглянула Элен в глаза. – Я динозавр, осколок прошлого века. Сотни новых дизайнеров так и рвутся занять мое место. И как это ни смешно, я действительно устала.
У Элен защемило сердце. Для нее Одиль Жоли была такой же несокрушимой, как любой французский монумент, и странно было видеть ее совсем в другом свете – как обыкновенного смертного.
Внезапно модельерша крепко сжала руку Элен.
– Пусть твои фотографы осветят мой прием как следует! – Элен заметно встревожилась.
– Не смотри на меня так! – рассердилась Одиль Жоли. – Со мной ничего не случилось. Скажи мне, какие номера журналов сейчас готовятся к выпуску?
– Ноябрьские.
– О-о… – разочарованно протянула она.
– А в чем дело? – удивилась Элен.
– Может быть, тебе удастся вставить несколько дополнительных страниц в какой-нибудь ближайший номер… – замялась Одиль Жоли.
Элен слишком хорошо знала Одиль Жоли, чтобы сделать правильный вывод: без веских на то оснований она бы никогда к ней не обратилась.
– Я могу «зарезать» одну статью в сентябрьском номере, – сказала Элен, ни минуты не колеблясь, – просто другие или сданы в набор, или уже на складах.
– В сентябре было бы чудесно! – Одиль Жоли облегченно вздохнула. – Напечатай фотографии сегодняшнего приема и пришли ко мне фотографов, чтобы сделали несколько больших моих портретов. Дело в том, дорогая, – Одиль Жоли понизила голос до шепота, – что я собираюсь отойти от дел.
– Отойти от дел?!
– Да. Самое время, когда тебе уже восемьдесят. Очень важно правильно выбрать момент. Неприятно ведь слышать, когда говорят: «Наконец-то!» Однако я пока подожду делать публичное заявление. Подожду, пока… – ее глаза лукаво вспыхнули, – …пока не выйдут сентябрьские номера твоего журнала.
– Спасибо, – проговорила Элен внезапно охрипшим голосом.
– А сейчас быстро веселиться! – скомандовала Одиль Жоли. – У входа сюда, наверное, уже километровая очередь!
Покинув шатер, Элен перекинулась парой слов со своими фотографами и поспешила к выходу. Был ранний вечер, и ей еще многое надо было сделать. Например, рассмотреть предложения архитекторов по двум бутикам д'Итри. В псевдоегипетский интерьер требовалось внести некоторые изменения. А сейчас главное – созвониться с Любой: они вместе подумают, как лучше преподнести материал об уходе Одиль Жоли из мира моды.
Выходя из отеля «Плаза Атеней», Элен невольно обратила внимание на лимузин, который, словно корабль в шторм, прокладывал себе дорогу под внезапно обрушившимся ливнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102