Хочу избавиться от нынешнего впечатления, что в нем живут полнейшая засеря (я) и полузасеря, который бросил попытки перевоспитания вышеуказанной полнейшей засери (Эндрю).
Если вам интересно, откуда такое рвение, то могу вам сказать: его источником является не материнский инстинкт витья гнездышка (инстинкт этот у меня либо полностью отсутствует, либо проявится позже, как бы они ни уверяли в своих книжках, что на третьем триместре беременности тетки таскают по двору тачки с удобрениями и висят под потолком на шатающейся стремянке, чтобы хорошенько отчистить каждый хрусталик на люстре, и все это за несколько минут до родов); нет, оно проистекает из того факта, что сегодня мы с Эндрю будем смотреть претенденток на место няни/домработницы, которая будет жить у нас в доме.
Пока вы не накинулись на меня с обвинениями в барстве – эта идея полностью принадлежит Эндрю. Он вырос в Лос-Анджелесе, и у них в доме всегда жила домработница. Когда я была маленькой, я знала только одну семью, где в доме жила прислуга, – бывшие нью-йоркцы, которых фирма перевела работать в филиал, – и всех в округе это ужасно раздражало. Но здесь так принято, и Эндрю клянется, что он всегда собирался это сделать. Мне-то идея нравится – я, собственно, сама надеялась завести какую-нибудь няню, и почему не завести круглосуточную? – но меня начинает мучить вопрос о неприкосновенности моей частной жизни. И я понятия не имею, как это все обычно происходит. Мне что, придется с ней обедать каждый вечер? А когда мы будем одни в доме, надо ли мне с ней разговаривать? Пока что одна мысль об этом приводит меня в ужас. Не говоря уже о таком аспекте, как роль «хозяйки дома». Я с трудом даю указания своей двадцатитрехлетней ассистентке и просто не знаю, что же делать с женщиной, которая в два раза меня старше и наверняка вырастила семь-восемь своих детей. Эндрю почему-то уверен, что я со всем этим справлюсь, и настаивает на том, что преимущества (полная свобода действий, возможность уйти в любой момент и никакой нервотрепки с поисками няни, когда надо выходить через пять минут) намного перевешивают недостатки.
Что и возвращает меня обратно к теме уборки дома с единственной целью: создать образ безупречной хозяйки для всех тех, которые придут ко мне сегодня наниматься в няньки. Разумеется, я понимаю, что одна из них в итоге будет жить у меня в доме, и дальше можно будет не выпендриваться, но остальные выйдут из моего дома в полной уверенности, что я именно та идеальная хозяйка, какую пытаюсь изобразить. Соответственно, к девяти ноль-ноль мой дом выглядит как картинка в дизайнерском журнале, включая свежие цветы в хрустальной вазе, которую мне подарили на свадьбу (и с тех пор она не применялась), а также запах шоколадного печенья из духовки. Кстати, я не ожидала, что печь печенье так просто: тесто продается уже нарезанным на квадратики, и все, что остается сделать, – это прилепить его к чему-нибудь и сунуть в духовку. Очень полезная вещь для подобных ситуаций, особенно если собираешься не только создать себе идеальный образ, но и выдержать его в течение нескольких лет.
– Bay, – говорит Эндрю, вылезши наконец из спальни с голым пузом и в боксерах. – Если бы я знал, что тебя так воодушевят гости из знойной Мексики, я бы сдавал комнату землячеству под национальные праздники.
– Очень смешно, – говорю я. – Иди одевайся. Первая может прийти уже через пятнадцать минут.
Сожрав английскую булочку с ореховым маслом и джемом и кинув тарелку и нож в раковину, он удаляется в спальню. О-хо-хо, думает моя идеальная ипостась, укладывая их в посудомоечную машину. Нет конца женским трудам .
Звонок раздается ровно в десять ноль-ноль. Пару секунд я раздумываю, не надеть ли зеленый клетчатый передничек, который коллеги подарили мне на девичник, но потом решаю, что это будет слишком. Быстренько сверяюсь со списком – десять ноль-ноль это у нас... Эсперанца – и бегу к двери.
Эсперанца, кстати, единственная претендентка, которую мы нашли не через агентство. (Впрочем, «агентством» эту тусовку можно назвать только с некоторой натяжкой. Где его откопал Эндрю – я даже не представляю, знаю только, что заправляет этим подпольным рынком нянь некая нелегалка по имени Мирна. Она тоже берет свой процент, но значительно меньший, чем официальные агентства.) Эсперанца нам досталась по рекомендации соседской няни. Услышав, что мы ищем кого-нибудь, она сообщила мне, что ее подруге по церковной общине нужна работа, и попросила посмотреть ее. Единственные сведения о претендентке – это ее имя и то, что, по словам соседской няни, «она не очень хорошо говорит по-английски». Я уже собиралась сказать «спасибо, не надо», но Эндрю настоял, чтобы мы ее все-таки посмотрели, поскольку, по его мнению, хорошее знание английского не является необходимым для няни. Напротив, он считает это скорее недостатком, потому что чем лучше английский, тем больше ей придется платить. Да и вообще, насколько я поняла, зарплата лос-анджелесской няни напрямую зависит от того, насколько она ассимилирована в американскую культуру. Англоговорящий персонаж с грин-картой, правами и машиной может претендовать на солидную зарплату, а свежеприплывший нелегал, скрывающийся от иммиграционных властей, ездящий на автобусе и не понимающий ни бельмеса, согласится на очень скромную сумму, потому что няня – это все-таки не панель и не химзавод. Эндрю определенно настроен на второй вариант. Главное, чтобы мы друг друга понимали, сказал он, а большего от ее знаний английского не требуется. К тому же, если мы наймем эту Эсперанцу, нам не придется никому платить процент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106