Приятная улыбка. Коричневая кожаная куртка – такие многие мужчины носят. Но, сложив все это вместе, Сэм поняла, без тени сомнения, что этот мужчина изменит ее жизнь.
– Он будет моим, – подумала она, но, к сожалению, проговорила свои мысли вслух.
Ошарашенный Тони так и остался стоять на кухне, а она спрыгнула со стола и пошла навстречу своей судьбе.
– Я Сэм, – она протянула руку.
Крис взглянул на нее и улыбнулся. Он как раз снимал куртку, но остановился, чтобы пожать ей руку. И не разжал ладони.
– Крис.
– Пойдем, Крис?
Он так и не снял куртку.
Они отправились в отель в Свисс-Коттедж, потому что в такое время ночи только отели были открыты. Сели на огромный плюшевый диван и стали говорить обо всем. Они говорили, и Сэм все больше убеждалась, что он – ее судьба.
Он отвез ее домой, она скользнула в подъезд, даже не поцеловав его на прощание. Но все равно зная, что он – ее судьба.
На следующий день он позвонил ей в шесть. К тому времени Сэм заразилась простудой от Джулии. Она лежала в кровати, с одной стороны у нее была упаковка салфеток, с другой – пульт от телевизора, а на прикроватном столике – кружка горячего лекарства.
– Что ты делаешь? – спросил он. – Завидую, – ответил он после того, как она рассказала, чем занимается. – Как бы я хотел быть рядом с тобой, но у меня есть одно незаконченное дельце.
– И ты поделишься со мной, что это за незаконченное дельце? – поддразнила его она.
– Да. Я встречался с одной девушкой. Но теперь понял, что больше с ней встречаться не хочу. Думаю, было бы несправедливо сказать ей об этом по телефону, поэтому сегодня вечером я ужинаю с ней и собираюсь ей во всем признаться.
– О'кей, – Сэм довольно улыбнулась, не сомневаясь в его словах ни на минуту.
Ей не хотелось больше слышать ни слова о той таинственной девушке. Это уже не важно, по крайней мере, не сейчас.
В пятнадцать минут двенадцатого Крис позвонил еще раз.
– Что ты делаешь?
– И как ты думаешь, что я делаю? – засмеялась Сэм. – Все еще лежу в кровати.
– Звучит заманчиво, – произнес он. – Буду через пятнадцать минут.
Он приехал. И остался навсегда.
У них всегда был потрясающий секс. С Крисом Сэм чувствовала себя полностью удовлетворенной, даже спустя шесть лет. Неважно, что произошло в течение дня, они всегда стремились к тому удивительному физическому единению, что существовало между ними. Секс никогда не был скучным, не превращался в рутину. Ощущения всегда были так же сильны, как в первый раз, даже сейчас, и они привыкли заниматься любовью в конце дня.
Даже когда они ссорились, перед сном все равно были вместе. Но теперь, после рождения Джорджа, секс превратился для нее в изнурительное занятие, и, наверное, поэтому в последнее время они так часто ругаются. Для Сэм и Криса секс никогда не был про сто сексом: он был проявлением близости, интимности, доверия. С тех пор как их сексуальная жизнь совершила резкий скачок вниз, все стало по-другому.
Сэм вдруг резко отстранилась от Криса. Ей казалось, что он не имеет представления о том, как она живет, о том, что она ощущает себя загнанной в клетку. По колено в подгузниках, ей было трудно оставаться прежней Сэм. Крис чувствовал то же самое, но по другим причинам. Каждый раз, когда кто-либо из них делал неверный шаг, непонимание усиливалось, и, впервые за все время семейной жизни в конце дня они не обретали заново любовь друг к другу.
Сэм все еще с интересом разглядывала его тело, когда поздно ночью он бродил по комнате без одежды, но теперь она делала это слипающимися от сна глазами, потом закутывалась одеялом и бормотала «спокойной ночи».
Ей нравилось его тело, его физическое присутствие, ровно до тех пор, пока он не посягал на ее спокойствие. Только не сейчас. Сейчас единственное, о чем она мечтала, – крепкий, ничем не прерываемый ночной сон. Пусть она жаждет близости с другим взрослым и борется с желанием подойти к незнакомым людям на улице. Даже этого недостаточно, чтобы восстановить ее пропавшее либидо.
Сэм с грустью качает головой и возвращается в настоящее. Возвращается в чужую гостиную с бархатными диванами шоколадного цвета и орнаментом в виде животных на занавесках. Пять женщин болтают о том о сем, в то время как их малыши спокойно лежат на разноцветных ковриках на полу.
– Господи, не могу дождаться, когда же можно будет вернуться на работу, – говорит Натали. – Смешно, правда? Мне так хотелось поскорее уйти в декрет, а теперь не терпится заняться чем-нибудь еще, кроме приготовления экологически чистой детской смеси.
– Не говори, – смеется Пенни. – Так ты все-таки решила вернуться?
Натали пожимает плечами.
– У меня декрет на шесть месяцев.
– Шесть месяцев! – комната наполняется изумленными возгласами.
– Не все они оплачены, – со смехом поправляет она. – Но еще две недели, и я возвращаюсь. Знаете, я-то думала, что буду потрясающей матерью. Всю жизнь ждала этого момента, и, честно говоря, вообще не планировала возвращаться на работу, но у меня такое ощущение, будто мой мозг застыл. Боже, я обожаю Оливию, ни за что на свете не хочу ничего менять, но неработающая издерганная мамаша – это не для меня. Я не создана для такой доли. Пенни, ты просто чудо, но я в жизни не смогу жить так, как ты.
– То есть сидеть дома и присматривать за Лиззи? Натали, я бы тоже не смогла жить, как ты. Не подумай, я тоже скучаю по работе. Но мне было проще от нее отказаться, потому что, когда я была маленькой, моей матери никогда не было рядом, и я не хочу, что бы с Лиззи случилось то же самое. Я прекрасно понимаю женщин, которые ищут признания в карьере, не ограничиваясь материнством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111