Она вошла и увидела, что Люк стоит возле окна. Он уже успел принять душ и переодеться в темно-бирюзовую рубашку и защитного цвета шорты. Щелкнула закрывшаяся дверь, он повернулся, но его лицо оставалось в тени.
– Я пришла, чтобы закончить разборку стола Крессиды, – холодно сообщила она. – Если ты, конечно, не возражаешь?
Он махнул рукой.
– Стол в твоем распоряжении.
Уитни уселась, подняла крышку… и первое, что она увидела, была пачка семейных фотографий. Не глядя на Люка, она протянула ему пачку.
– Вот, – сказала она. – Фотографии.
Нехотя он подошел к столу и с невнятным «благодарю» взял сверток. Боковым зрением она видела его высокую фигуру и ждала, когда он отойдет. Он продолжал стоять рядом. Она нахмурилась и подняла на него глаза.
– Завтра день рождения Троя, – грубовато сказал он.
– О, я не знала…
Он похлопал тяжелым конвертом по бедру.
– Я хочу устроить вечеринку.
– Да… конечно. А какую конкретно вечеринку ты хочешь устроить?
– Возле бассейна – ты же знаешь, как он любит воду. Я попросил Дикс, Пэтси и Бет приехать завтра днем на пару часов: у них у всех малыши – ровесники Троя. Я думаю, будет очень здорово, если они все вместе немного поиграют.
– Конечно, – слегка скованно согласилась Уитни. – Я постараюсь не высовываться из комнаты.
– Это совершенно не обязательно, – возразил Люк так же скованно. – Все будут рады тебя увидеть.
– О, я уверена, что ты сможешь как-нибудь объяснить мое отсутствие.
– Ты будешь нужна Трою… для моральной поддержки.
Уитни вздохнула: она не могла отказать малышу в своем присутствии на его дне рождения.
– Хорошо, я присоединюсь… только ради Троя. Что ты думаешь подать к столу?
– Хот-доги, торт и мороженое. Согласно моей книжке, для дня рождения такого малыша нужно все устроить достаточно просто.
– Книжке?
– Книжке по воспитанию детей, – явно подшучивая над самим собой, улыбнулся Люк. – Литература, рекомендуемая на сон грядущий для отцов-одиночек.
Черт побери – слишком легко этот мужчина добрался до ее души! Только мысленная картина его, лежащего в кровати с сосредоточенно нахмуренными бровями над главой «Детские вечеринки», полностью растопила злость, все еще сковывающую льдом ее сердце.
– Хочешь, чтобы я испекла торт?
– А ты сама этого хочешь?
– Конечно.
– Отлично, – сказал он. – Спасибо.
Он повернулся было от стола, но под влиянием какого-то импульса Уитни его окликнула.
– Да?
– Я терпеть не могу быть в ссоре.
Он поднял брови.
– Обычно для ссоры необходимы два человека.
– Да, но чтобы начать – достаточно одного.
– В чем дело? Не любишь штормовую погоду?
– Нет, – тихо сказала Уитни. – Не люблю, когда ты приносишь с собой свои собственные шторма.
Она увидела, как начинает багроветь его лицо, но, прежде чем он смог ответить, прозвенел звонок входной двери.
– Кто бы это мог быть? – Уитни встала со стула. – Я никого не жду.
– Сядь. Это ко мне. Я сообщил Виктории Мосс, как успешно принялись ее черенки, и она собиралась заехать сегодня вечером, чтобы взглянуть на виноград.
Он вышел. У Уитни мышцы шеи застыли от напряжения, вызванного их разговором. Она поднялась со стула, потянулась и покрутила головой, чтобы размять затвердевшие мышцы.
Люк оставил конверт на столе. Она взяла его и подошла к окну, чтобы положить фотографии на столик рядом. Уже поворачиваясь обратно к письменному столу, краем глаза она заметила какое-то движение в окне и, выглянув наружу, увидела Люка с молодой женщиной, прогуливающихся по площадке перед домом.
Значит… это Виктория Мосс. Почему-то Уитни всегда представляла ее гораздо старше. И некрасивой. И толстой.
А теперь ее сердце упало – слегка, но несомненно, – когда она поняла, как ошибалась.
Хозяйка Полынных виноградников оказалась молодой эффектной женщиной, очень высокой, с длинными черными волосами. Одета она была в ярко-алую шелковую блузку, поблескивающую при каждом движении ее великолепного пышного бюста. Такие же шорты, соблазнительно коротенькие, открывали твердые, упругие бедра и подчеркивали длину стройных загорелых ног.
Разговаривая с Люком, она повернулась к Уитни боком, и девушка увидела профиль Клеопатры. Женщина положила руку на руку Люка. Язык ее тела был настолько красноречив для Уитни!.. Да и для любого другого. Люк наверняка знает, что достаточно его малейшего желания – и Виктория Мосс будет его.
А может, она уже его.
И неоднократно…
У Уитни вдруг заныло в животе, она повернулась и направилась обратно к столу.
Что Люк Бранниген делал – или не делал – с Викторией Мосс, ее лично совершенно не касается.
С удвоенным рвением, от которого у нее снова свело шею, Уитни приступила к дальнейшей разборке стола… но вскоре обнаружила, что внимание покинуло ее. Снова и снова возвращалась она мыслями к Люку и Виктории Мосс и наконец в ужасе поняла, что почти физически ощущает боль в сердце, какой до этого никогда не испытывала. Она отчаянно пыталась сосредоточиться на чтении одного из писем, но вместо этого слезы выступили у нее на глазах, заструились по щекам и закапали на бумагу.
Бессмысленно уставилась она на расплывающиеся чернила: что это… слезы жалости к себе? Но она ведь никогда раньше не замечала наличия в себе такой унылой эмоции! Что же с ней творится? Что происходит? Почему вид Люка, гуляющего с Викторией Мосс, так сильно ее расстроил?
Ответ на этот вопрос, внезапно возникший у нее в голове, потряс ее, как удар молнии с небес – или из ада! Все дело в том, что ответ был там и раньше, но она не хотела в этом себе признаваться.
Все эти недели, когда ее так непреодолимо влекло к Люку, ей ни разу не пришла в голову мысль, что это ее влечение гораздо больше, чем просто физическое желание…
Дело зашло гораздо дальше…
Сама того не подозревая, она отдала свое сердце… отдала полностью и навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43