Приходивший дважды в неделю садовник только что заменил летние растения на уже расцветшие осенние циннии и ноготки. Когда они завянут, он уберет горшки. Висячее кресло на двоих все еще покачивалось в стеклянном бельведере в юго-западном крыле, но, когда ударят холода, его, конечно, придется убрать.
Она обвела взглядом огромную гостиную, заполненную предметами старины, посмотрела на великолепное пианино. Джорджина вспомнила, как жили они с Роной. Эта квартира и ее интерьер были прекрасны, но вдруг у нее возникло ощущение – что-то здесь не так. Эта роскошь подавит Рону. Еще хуже, если Рона решит, будто она специально пригласила ее сюда, а не в ресторан, чтобы продемонстрировать все это.
Она вошла в столовую. Сельма уже сервировала ленч на длинном полированном столе. Внезапно Джорджина подумала, что они с Таннером выглядят довольно нелепо, обедая вдвоем за этим огромным столом.
Поспешно убрав со стола антиквариат – английский фарфор и столовое серебро с монограммами, – она пошла на кухню. Вот тут они посидят и перекусят. Она расставляла на кухонном столе сине-белую фаянсовую посуду, которой обычно пользовались Сельма и Гровер, когда раздался звонок. Джорджина поспешила в холл, чтобы опередить Сельму, радуясь, что догадалась натянуть джинсы и старый свитер.
Распахнув двери, она увидела Рону с толстым конвертом в руках.
– Уф, – выдохнула, улыбаясь, Рона. – А я-то все думала, каковы эти дома внутри. Только сейчас поняла, что ты занимаешь весь этаж, черт побери.
Джорджина сморщила нос.
– Да, дом великоват. Заходи.
– Мне кажется, он тянется от Парк-авеню до Лексингтон.
– Ну, не совсем.
В холле Рона протянула ей конверт.
– Держи – бессмертная проза из осеннего каталога „Уинслоу".
Взяв пакет, Джорджина прикинула на руке его вес.
– О, Рона, зачем ты это сделала? Книги сейчас так дороги!
Рона засмеялась.
– Не так уж, если берешь их со склада на четвертом этаже. Одно из немногих преимуществ издательского бизнеса – бесплатные книги. Стоит заглядывать туда перед самым Рождеством.
– Очень мило с твоей стороны, я рада любой из этих книг, – сказала Джорджина, покидая холл и надеясь, что Рона не заметит китайские обои с ручной росписью.
Но вдруг Рона воскликнула:
– Ну и ну, Джорджи! Это же обои с рисунками династии Мин. Надеюсь, тебе известно, что их расписывают чистым золотом.
Джорджина бросила на обои такой взгляд, словно видит их в первый раз.
– Откуда ты знаешь? Рона пожала плечами.
– Однажды редактировала пятидесятидолларовое подарочное издание объемом в пару листов. Могу рассказать также, как выглядит водопроводный кран из золота.
Джорджина рассмеялась. Она уже забыла, как непринужденно ведет себя Рона и как приятно встретиться с кем-то из прежней жизни.
– Пошли на кухню. Я думаю, мы посидим там. Так уютнее, – добавила она, направляясь в задний холл. Не услышав ответа, Джорджина оглянулась, но Роны не увидела. Она вернулась в большой холл: Рона стояла перед аркой, ведущей в гостиную.
– Рона?
– Боже милостивый, – выдохнула та. – Это что, терраса или часть Центрального парка, которой я раньше не видела?
– Терраса, Рона. Идем на кухню.
– Если ты не возражаешь, можно мне пройтись по дому? – спросила Рона. – Кажется, я не видела ничего подобного после того, как в старших классах побывала на экскурсии в Бленхеймском дворце.
Осматривая дом, Рона почти все время молчала, видимо, она знала куда больше Джорджины о происхождении антикварных вещей, тканей, которыми пользовались декораторы, и о том, когда был изготовлен серебряный сервиз, а также лебеди высотой почти в метр у входа в столовую.
– Джорджи, – вдруг тихо сказала Рона, – не покажется ли тебе дерзким мое желание посидеть за ленчем в гостиной?
– Что ты... нет... ради Бога. Ты в самом деле хочешь остаться здесь?
– Видишь ли, в конторе есть одна крайне несимпатичная мне особа, которой я с удовольствием расскажу об этой обстановке. У нее от этого голова закружится.
– Закружится?
– Да она просто потеряет дар речи.
– Ну, тогда... – сказала Джорджина, дерну) шнурок колокольчика, чтобы вызвать прислугу, – давай так и сделаем.
Сельма тотчас появилась на пороге.
– Да, мэм?
– Сельма, это моя подруга Рона Фридман. Мы решили посидеть здесь. Накройте, пожалуйста, на стол.
– Хорошо, мэм.
– И скажите Гроверу, что мы хотим самое лучшее сухое белое. Он сам выберет.
Рона с большим интересом наблюдала за происходящим. Когда Сельма бесшумно скрылась на кухне, Рона спросила:
– Кто такой Гровер?
– Наш дворецкий. Обычно Гровер не обслуживает нас за ленчем, но, думаю, он нам понадобится. Не возражаешь?
– Нет, – ответила Рона, сдержав улыбку. – А он носит белые перчатки?
– Конечно, – с насмешливым высокомерием подтвердила Джорджина.
– Отлично; меня никогда не обслуживал настоящий дворецкий. Я хочу изведать все, что только возможно.
– Но он молчит, пока к нему не обращаются.
– Слава Богу, что в этом гнусном мире осталось хоть что-то аристократическое.
– Идем, – пригласила Джорджина, – Сельма принесет вино на террасу. Мы посидим там, пока она накроет стол для ленча.
На женщин падали мягкие лучи осеннего солнца. Отсюда был виден почти весь Манхэттен.
Подойдя к парапету, Рона облокотилась на него и посмотрела на юг.
– Как в кино, – сказала она, изумленно тряхнув головой. – Я знала, что есть и такая жизнь, но до сих пор не соприкасалась с ней.
Джорджина подошла к Роне.
– Восхитительно, не правда ли? Мне до сих пор не верится, что все это происходит со мной.
– Ох, Джорджи, – сказала Рона. – Я была права, обрадовавшись, что хоть тебе выпала такая судьба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114