Но не успел он этим заняться, как случился крах на фондовой бирже, заставивший «Континентал» продать часть принадлежавших ей кинотеатров. Дела пошли еще хуже.
В этот период Брайан Хэйс ловко избавился от своего партнера, который был слишком потрясен случившимся, чтобы продолжать суровую борьбу за выживание в джунглях шоу-бизнеса. Хэйс стал единоличным владельцем студии. Он лавировал нахрапом сквозь смутные годы –1931-й, 1932-й и 1933-й, производя серии скромных приключенческих фильмов и вестернов, и сумел привлечь достаточно инвесторов из Нью-Йорка, чтобы выкупить потерянную половину своих кинотеатров.
Затем ему улыбнулась удача.
Напрягши всю свою ловкость и поставив на карту все свои средства, он сумел переманить Мойру Талбот из «Парамаунт». Мойра была молодой, свеженькой звездой – обаятельная, элегантная. «Парамаунт» была слишком занята другими звездами, чтобы разглядеть ее потенциальные возможности и развивать их. Так Мойра оказалась на «Континентал».
Хэйс немедленно сконцентрировал всю свою энергию на карьере Мойры. Он занял ее в романтических комедиях, костюмированных драмах и фильмах для семейного просмотра. Вскоре публика заметила ее изысканную красоту и блестящие актерские способности и полюбила ее. Фильмы с ее участием стали приносить большие кассовые сборы, и Хэйс стал подбирать ей соответствующую оправу. Он использовал все свои финансовые возможности, чтобы привлечь на «Континентал» прекрасных продюсеров и сценаристов. Вскоре студия стала известной как одна из лучших в Голливуде.
К 1936 году студия отыграла все, что потеряла в «тяжелые времена». Ее доход сравнялся с доходами самых известных из ее конкурентов. По количеству принадлежащих ей кинотеатров (650) она уступала лишь «Парамаунт».
Благодаря своей хватке Брайан Хэйс стал главой патриархов шоу-бизнеса во всей Америке. Теперь его капитал стал больше, чем у кого-либо из владельцев других могущественных студий. Его физиономия стала известной каждому поклоннику кино, так же как и его экстравагантный особняк в Бель-Эйр. Он стал признанным филантропом и столпом калифорнийского общества. Никто уже не вспоминал о его прошлом: всего несколько лет назад он был молодым человеком, лбом пробивавшим себе дорогу в дебрях шоу-бизнеса, выходцем с шумных улиц нью-йоркского Ист-Сайда.
Брайан Хэйс достиг вершин славы и богатства.
В настоящий момент «Континентал» была известна высоким уровнем производимых ею фильмов и огромным кассовым сбором, получаемым от этой продукции. Хотя эта продукция и не отличалась оригинальностью – это были вполне предсказуемые поделки, доходы говорили сами за себя. Публика обожала нарядные костюмы героев, роскошные интерьеры, на фоне которых разворачивалось действие, и счастливые бездумные концовки. Это была халтура, но очень умело и красиво сделанная.
Звезды студии стали известны в каждом доме Америки. Возглавляли это созвездие Мойра Талбот и Гай Лэйвери, который снялся в четырех, имевших оглушительный успех, фильмах вместе с Мойрой. Колонки слухов были заполнены сообщениями о «заэкранном» романе двух кинозвезд, который в один прекрасный момент может перерасти в счастливый брак. Мойра и Гай были любимцами всей Америки. Департамент рекламы «Континентал» был на седьмом небе от счастья.
В реальной жизни Брайан Хэйс был безжалостным и снедаемым огромным честолюбием человеком – таким же, как пятнадцать лет назад. Он прибегал к самым крайним мерам, чтобы выбить из седла своих конкурентов и саботировать их самые лучшие и талантливые проекты. Он держал голливудский кончик цепи «Континентал» железной рукой. Единственной угрозой его власти был глава корпорации в Нью-Йорке, опасный финансист по имени Арнольд Шпек. Шпек занял свое место в корпорации, скупив большую часть акций. Благодаря обостренному чутью инвестора, последние пять лет Шпек контролировал дела студии. Неважно, какую роскошную жизнь вел Брайан Хэйс в Бель-Эйр, – ему приходилось держать ответ перед Шпеком, когда дела по цепочке доходили до ее руководства. Эти два человека никогда не чувствовали симпатии друг к другу. Хэйс считал Шпека обыкновенной уоллстритской «акулой», Шпек видел в Хэйсе голливудскую выскочку.
Хэйс подозревал, что в один прекрасный день Шпек намерен свалить его. Ловкий «денежный мешок» просто ждал удобного случая, чтобы разрушить его империю. Он готовился нанести Хэйсу удар. Но шквал финансового успеха делал Хэйса неуязвимым для коварных замыслов Шпека. Хэйс был признанной величиной. Его позиция на «Континентал» была прочной. Его знала вся Америка.
Хэйс царил на своем Олимпе, недосягаемый для вторжения вездесущей публики и даже собственных звезд, огражденный от них броней ассистентов и помощников. Его называли самым большим затворником, которого редко можно было увидеть в Голливуде. Работал он, как правило, дома, в Бель-Эйр, появляясь в своем офисе лишь на официальных церемониях.
Но сегодня Брайан Хэйс готовился принять посетителя.
Джозеф Найт приехал ровно в одиннадцать. Его провели в одну из гостиных особняка, где он ожидал около получаса, пока появился Хэйс, одетый в купальный костюм и халат.
– Почему вы не прошли прямо к пруду? – спросил Хэйс. – Хотите поплавать?
– Благодарю вас, я просто посмотрю–ответил Найт.
Небольшого роста, довольно непрезентабельный дворецкий возник ниоткуда. Это был мужчина лет шестидесяти, видимо бурно поживший. Его глаза имели комично-меланхолическое выражение.
– Карл, – сказал Хэйс коротко, – принесите нам бутылку виски и немного содовой к пруду, хорошо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187