Пора было подыскивать им хозяев.
– Хотите котенка, дядя Дэвид? – спросила Эмбер.
– Что?
– Хотите взять котенка?
– Хочу ли я котенка? – повторил он.
– Да. Вы с тетей Димпной можете взять котенка, если хотите. Возьмите Рыжика.
– Ну... – Папа неуверенно взглянул на маму. – Я бы взял, – сказал он. – Я кошек люблю, и теперь у нас есть время за ним присматривать.
– А Минти пусть возьмет Иисуса, – распорядилась Эмбер. – В память о моем годичном проживании на Примроуз-Хилл.
– Я бы оставила, – весело согласилась я, взяв котенка на руки. – Только, если ты не возражаешь, имя я поменяю. – Но в Испании чуть ли не на каждом шагу встретишь Хесуса, – заметила Эмбер. – Самое обычное имя. Как Фелипе или Хосе.
– Не знаю, мне как-то не по себе.
– По-моему, Иисусу тоже немного не по себе, – поддержал Лори, забрав у меня котенка. – Потому что это – девочка.
– Ну, надо же! – изумилась Эмбер. – О'кей, тогда назовем его Девой Марией.
– Нет, Мэри, – сказал Джо. Я знаю «кое-что о Мэри», – ввернул он с загадочной улыбкой.
– Пердита – очень хорошая мама, – сообщила я. – Почти не вылезала из коробки. Пару раз в день выбежит на улицу через кошачью дверцу и мигом обратно, к деткам, будто кухня горит. Очень серьезно отнеслась к своим обязанностям.
– Да, ей явно понравилось быть мамой, – согласилась Эмбер. – Думаю, нужно ей еще разок родить, ведь теперь я знаю, что делать. Роды – это так захватывающе, – восторженно поделилась она. – Как у кошек, так и у людей. Я об этом читала. Вы знаете, что во время беременности ребра женщины прогибаются, чтобы хватило места растущему плоду?
– Правда? – заинтересовалась я, бросив взгляд на баночку с витаминами, которую Эмбер держала на полке со специями.
– А мозг ребенка за первые двенадцать месяцев удваивается в объеме и к концу первого года достигает шестидесяти процентов мозга взрослого человека.
«Невероятно!» – прокричал Педро.
– Невероятно? – Эмбер в изумлении уставилась на Педро.
– Ну, надо же! – хором воскликнули мы.
– Джо, когда вы возвращаетесь в Лос-Анджелес? – поинтересовался папа.
– В середине сентября, но я поеду всего на месяц, – объяснил Джо. – Нужно доработать сценарий. Съемки начнутся в феврале, тогда мне придется опять отлучиться.
– Думаете поселиться в Лос-Анджелесе? – папа задал вопрос, на который у меня не хватило смелости. Я начала собирать тарелки, чувствуя, как горит лицо.
– Я пока ничего не планировал, – тихо произнес Джо. – Поживем – увидим.
– Согласна, – кивнула мама. Я наполнила чайник.
– Минти, – прошептал мне папа позже, когда мы мыли посуду. Все остальные отправились пить кофе в сад. – Минти, – еще раз шепнул он.
– Что?
– Я кое-что хотел тебе сказать...
– Что? – Странно, но, кажется, папа нервничал.
– Помнишь, в тот раз... Вы с Джо видели меня у входа в... м-м-м... «Садлерз-Уэллз».
– Слушай, я не понимаю, о чем ты, – солгала я, глядя в сад. – Красивый в этом году клематис, да?
– Я должен тебе кое-что объяснить, – настаивал папа.
– Послушай, это не мое дело, – сказала я, споласкивая миску.
– Я просто хотел прояснить ситуацию. Мне кажется, это важно, потому что ходят всякие слухи.
– Слухи?
– И я не хочу, чтобы ты слышала обо мне всякие... странные вещи. Понимаешь, Минти?
– Извини, пап, я очень устала. И потом, какое отношение твой визит в «Садлерз-Уэллз» имеет ко мне?
– Люди начали всякое болтать, – сказал он. Я вытирала тарелки. – Обо мне и...
Господи! Не хочу я никаких признаний. Если у папы была интрижка на стороне, лучше мне об этом не знать. Сейчас у них с мамой вроде бы все в порядке. – Распускают слухи обо мне и... – Не желаю знать, как ее зовут... – ...Кевине.
– Кевине? – оторопела я. – Твоем партнере по гольфу?
– Да. Знаешь, Минти... мне так неловко... но дело в том, что мы с Кевином оба очень любим... балет. А жена Кевина терпеть его не может. Да и твоя мама не большая любительница. К тому же она была постоянно занята своими благотворительными делами. А мы с Кевином обожаем балет. Особенно «Коппелию». Вот мы и решили сходить в театр. Вместе.
– Значит, в тот вечер ты ждал Кевина?
– Да. К сожалению, в гольф-клубе о нас ходят всякие глупые шуточки. Мне очень хотелось, чтобы ты знала правду.
– Так вот почему у тебя был такой смущенный вид.
– Да. Нам с Кевином нечего стыдиться, но мы очень надеялись, что не натолкнемся на кого-нибудь из знакомых... Я смешался, когда увидел тебя, и не захотел объясняться в присутствии Джо.
– Понятно, – рассмеялась я. – А мама знает?
– Да, – ответил он. – Знает. Понимаю, глупо было ее обманывать.
– О да. Ладно, хорошо, что все так закончилось.
– Да, – подхватил он. – Хорошо. Очень хорошо. А на следующей неделе мы пойдем на «Лебединое озеро».
– Спасибо за внимание, дорогие радиослушатели, – пропела Эмбер в студии С, поправляя наушники. – Встретимся на следующей неделе и поговорим с Антонией Байятт о еще одном великом романе викторианской эпохи, «Ярмарке тщеславия». А пока я и мой сегодняшний гость, Уильям Бойд, прощаемся с вами.
– Вы слушали программу Эмбер Дейн «Это классика!», – подхватил Барри. – Спонсор программы – книжный супермаркет «Бордерз». Специальное предложение: «Холодный дом» издательства «Пингвин» в бумажной обложке всего за 2 фунта 50 пенсов. А сейчас новости о состоянии на дорогах, спонсор «Альфа-Ромео»...
– Это было замечательно, – призналась я Эмбер, после того как она проводила Уильяма Бойда. – Я в восторге. У тебя дар.
– Ты, правда, так думаешь?
– Да. Программа будто создана специально для тебя.
– Я не запиналась?
– Нет, но пару раз фонило. Не сиди слишком близко к микрофону. И осторожней с бумажками, не шурши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138