Иногда казалось, что ему не десять лет, а все девяносто.— Мам, если тебе будет так лучше — пусть живет! — внимательно выслушав сбивчивые объяснения матери, разрешил он, равнодушно дожевывая яблоко. — Я же знаю, что вы с ним давно спите, когда никого дома нет. Надеюсь, это не продлится долго?— Не знаю сын, — заливаясь краской, ответила Маринка, — для меня самой это все так неожиданно…— Только не выходи за него замуж сразу. И не прописывай его сюда. Мало ли что…— Да что ты говоришь? Откуда это?— Папа так сказал тебе передать, на случай если ты кого-нибудь к нам поселишь. Ты же такая чувствительная, всех жалеешь… Но я тебя предупреждаю, мне он не слишком нравится… Хотя это твое дело…— Сыночек! Одно твое слово, и его тут не будет! Ты для меня важнее всего на свете, слышишь — всего! — Маринка схватила его за плечи и начала обнимать, рыдая.— Мама, да что с тобой! Я же сказал: пусть живет, если ты хочешь. Только в мои дела пусть не лезет, ладно? Мне он совершенно неинтересен.И Илья отвернулся от матери, давая понять, что разговор закончен. Маринка сквозь слезы смотрела на него. С пушистыми, светлыми волосами и опущенными, выгоревшими ресницами, он теперь тоже отчаянно напоминал ей Соловьева. Димка двоился, троился, давал о себе знать каждое мгновение, не отпускал! Голубева обреченно вздохнула и пошла в гостиную сообщить Весельцову, что сын не против его временного проживания в их квартире.Через неделю с инспекцией пожаловал Голубев. Наверно, он тоже втайне надеялся, что за прошедшее время их с Маринкой конфликт сам собой уладился. В момент его прихода в собственную квартиру большой рыжий Славик как раз копошился на кухне, пытаясь починить кран. Из всей одежды на нем были только черные плавки, обтягивающие выпуклые ягодицы.— И что это тут у нас происходит? — спросил обалдевший Голубев.— Да вот кран чиню, — совершенно не смущаясь, ответил Весельцов, — протекает. Видно, что сантехникой тут не занимались.— А, ну-ну, чини, — сказал Павел Иванович и пожевал губами, — а Марина где?— В магазин пошла, собирается ужин готовить.— Ты ей передай, пожалуйста, что я заходил, беспокоился. Я скоро еще зайду… Пусть она мне позвонит, если что…— Хорошо, передам.Голубев удалился, озадаченно покачивая головой и все еще недоумевая. Вот уж не ожидал он такой прыти от собственной жены!Нет в жизни ничего более постоянного, чем временное. В глубине души Маринка мечтала, что ситуация их странного сожительства с Весельцовым в один прекрасный день рассосется сама собой. То есть Весельцов поживет у нее недолго, а потом найдет себе какую-нибудь работу, квартиру и переедет или просто растворится в пространстве, как будто и не было его в ее и без того странной жизни.Но не тут-то было! Понимая, что наступает в третий раз на одни и те же грабли, Маринка тем не менее, не обращая внимания на увещевания окружающих, энергично взялась за построение семейного гнездышка. А надо сказать, в шоке были просто все, до кого дошла эта история. Мать, узнав, что ее дочь по непонятным причинам неожиданно рассталась с мужем и привела в дом какого-то молодого мужика, рассвирепела и несколько месяцев с ней не разговаривала. Маринка прекрасно понимала почему и не осуждала ее. Собственная жизнь Лидии Ивановны трещала в этот момент по всем швам. Николай нашел себе какую-то любовницу на соседней улице и шлялся к ней едва ли не ежедневно. Матери, которая давно опасалась его окончательного ухода, были нужны хоть малейшие свидетельства, что она безбедно проживет и одна. Но… На младшую дочь надежд не было никаких. Работать она категорически отказывалась, и все время проводила в ближайшем баре с какими-то пьянчужками. А тут вот еще и старшая дочь выкидывает такой финт: приводит к себе молодого бездельника!Голубев пытался образумить Маринку едва ли не ежедневно. Он сам поостыл и еще надеялся, что первый всплеск сексуального интереса у его супруги к молодому лоботрясу (а сомнений в том, что дело обстоит именно так, у него не было) тоже пройдет — и она снова обретет рассудок и возможность соображать. Как ни хорохорился вначале, ему совершенно не хотелось менять сложившуюся, абсолютно устраивавшую его жизнь. Для того чтобы наставить жену на путь истинный, он даже призвал Розочку, которая за чашкой чая искренне рассказала Маринке, что за подонок этот Славик и скольким женщинам, включая ее саму, он уже сломал жизнь.Но Голубе вой было все равно. Она ходила как в тумане, улыбаясь в пространство, и удивлялась: почему люди твердят ей про какого-то негодяя Весельцова? Они, окружающие, ведь не знают ее большой тайны, что на самом деле он — ее Димка!Так шли месяцы. Жить стало по-настоящему трудно. Весельцов симулировал активную деятельность: записался на какие-то курсы менеджеров, за которые, конечно, заплатила Маринка, потом на тех же условиях закончил компьютерные курсы. По его словам, без этого при базовом военном образовании найти работу в Москве было нереально. Он рассылал резюме, ездил на какие-то собеседования, но все без толку. Из-за вставших в полный рост материальных проблем Голубевой пришлось окончательно отказаться от своей давней мечты — получения высшего образования.Однажды в школу, где она работала в начальных классах, приехала высокая проверяющая комиссия. Все, естественно, стояли на ушах. А тут еще, как на грех, накануне заболели гриппом сразу несколько преподавателей из старшей параллели — в том числе литератор. Комиссия должна была посетить открытый урок литературы в пятом классе, и, когда выяснилось, что заменить заболевшего педагога некем, завуч в ужасе позвонила поздно вечером Маринке, памятуя о том, что та в литературе вроде бы неплохо разбиралась… Естественно, Голубева отнекивалась как могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130