Он ее вовсе не ждал, ему без нее было очень хорошо с другой «девочкой» — Найдой…Маринка круто развернулась на каблуках и побежала через кусты к дороге, смахивая с лица слезы обиды. Димка через мгновение понесся за ней следом. Рядом, высунув мокрый язык, радостно бежала Найда.— Куда ты? Что с тобой, принцесса моя?Маринка не отзывалась, ускоряя бег. Димка догнал ее довольно скоро и попытался в шутку повалить на траву. Она серьезно сопротивлялась:— Дим, уйди. Я дура, полная дура! Я никогда не была тебе нужна! Мне не стоило приезжать к тебе!— Да что ты мелешь? — взвился Соловьев. — Ты просто истеричка. Что я сделал не так? У меня просто собака убежала! Я ее догнал. Ничего же не случилось…— Я для тебя хуже собаки!Димка чертыхнулся и ушел. Найда еще раз облизала Маринку и покорно побежала следом за хозяином. Голубева кое-как успокоилась, села в автобус и вернулась в Москву. Настроение было самое отвратительное. Наконец она осознала свое подлинное место в его жизни — после всех жен, лодки, велосипеда и даже собаки! Дальше так продолжаться не могло. Маринка сжалась как пружина и с головой погрузилась в работу и быт.А уже в следующие выходные в квартире Голубевых как гром среди ясного неба снова появился Весельцов. Маринка только-только начала успокаиваться, убеждая себя, что все самое страшное уже позади, что она наконец отрывается от болезненной, тяжелой зависимости от Димки. Но оказалось, что это далеко не так…Вячеслав приехал в гости к Розе на выходные, и в субботу Павел Иванович затащил его к себе домой. Причина была какая-то абсурдная: у Голубевых были бесконечные проблемы с унитазом, а Славик якобы слыл непревзойденным мастером этого дела. В общем, часа три он, согнувшись в три погибели, ковырялся в сортире, а Маринка приносила по его просьбе какие-то инструменты. Потом он долго и шумно мылся, вытирал полотенцем красивое, загорелое тело, а Маринка не сводила с него глаз. И каждый раз вздрагивала, когда довольный починкой унитаза Голубев нежно называл его Славиком. В ее глазах это был Димка — и только он!Когда сели обедать, благодарный Павел Иванович попытался завязать с гостем разговор. Но Весельцов не был словоохотлив. Говоря что-то, он густо краснел и немного заикался, стараясь отделываться междометиями. Он даже ложку держал как Димка! Маринке снова показалось, что она видит сон, который непременно скоро закончится.Но не тут-то было. Роман Вячеслава с Розой развивался, он часто мотался к ней в Москву. Вероятно, дело у них шло к свадьбе. По крайней мере, такой счастливой и окрыленной, по оценкам Павла Ивановича, Розочку еще никогда не видели. Они вместе приходили к Голубевым, несколько раз всей компанией ездили за город на шашлыки… Вряд ли Маринка и Вячеслав обмолвились за все это время даже десятком предложений. Наоборот, в компании они старались вовсе не смотреть друг на друга.А потом Маринка как-то сразу с ним переспала. Дело было по осени, когда все выехали в лес за грибами. Так получилось, что Маринка и Славик сначала немного отбились от остальных и ходили рядом по какой-то поляне, потом он нагнулся срезать найденный гриб, она инстинктивно опустила руку потрепать его по густым светлым волосам… Она любила в этот миг вовсе не его, ей бы такое в голову не пришло, и тянулась совсем не к нему. Перед ней был живой, милый, знакомый до каждой ложбинки Димка, по которому она снова отчаянно соскучилась.— Ничего себе! — потрясенно сказал Весельцов, когда все закончилось. — Вот уж не ожидал от тебя! Казалась такой холодной!— Димка! — Маринка, не открывая глаз. — Как же мне хорошо!Славик непонимающе посмотрел на нее, но ничего не сказал. Издалека послышались голоса. Женский требовательный голос громко звал Славика.— Вставай скорее! Там Роза…Эти его слова мгновенно привели растаявшую Маринку в чувство. Ощущение было такое, как будто на нее среди ночи вылили ушат холодной воды.— Боже, что я сделала! — Округлившимися от ужаса глазами она смотрела на себя, на застегивающего брюки мужчину, на густой хвойный лес вокруг. — Прости, прости! Я не знаю, что это было!Она вскочила и начала лихорадочно приводить себя в порядок. Славик удивленно смотрел на нее. Своими метаниями она напоминала сумасшедшую.— Да нет, все очень даже ничего было, — наконец сказал он, — не волнуйся ты так.От этих слов у Маринки началась истерика. Она рыдала в голос и не могла остановиться. А Славик, не зная, что делать, кругами ходил вокруг нее. А к ним уже быстро приближались Маринкин муж, Роза, Женя…— Что с ней? — обеспокоенно спросил Павел Иванович.— Упала, ногу поранила, — после секундного колебания флегматично сказал Славик. — Я вот поднял…— Ты идти-то можешь? — озабоченно спросила Женя. — Или лучше мужчины донесут тебя? Славка, давай!— Нет, только не надо нести! — испуганно вскрикнула сквозь слезы Маринка. — Я сама.И опять зарыдала. Добрая, заботливая Женя усадила ее на сухую коряжку и, задрав штанину Маринкиных спортивных штанов, внимательно осмотрела ногу.— Вроде бы ничего страшного, даже царапин не вижу! Не плачь! — вынесла она свой вердикт.Голубев гладил жену по голове, успокаивая. И только Роза сразу что-то инстинктивно почуяла и все переводила недоверчивый взгляд с пунцового, понурого Славика на рыдающую Голубеву и обратно.В следующий раз Вячеслав приехал к Маринке, когда Голубева дома не было. Он привез ей небольшой букетик полевых цветов. Маринка мялась на пороге, не зная, что ей делать.— Но Павла нет дома… Заходи вечером, — наконец вымучила она.— А мне не нужен Павел. Я к тебе приехал. Мне кажется, нам надо поговорить.Еще секундное колебание, взгляд прямо в серо-голубые глаза — и Маринка распахнула перед ним дверь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130