Ровно в десять к школе подкатил иностранный автобус с темными, как
пляжные очки, стеклами. Елена Александровна, по такому поводу в парадном
кожаном пиджаке и юбке, надетой на левую сторону, проверила у всех ног-
ти, уши, обняла крепко Ниночку, и траурная цепочка исчезла в автобусе с
темными стеклами.
Минут через сорок автобус подъехал к трехэтажному особняку. Ворота с
чугунными кружевами распахнулись, и автобус мягко въехал во двор, други-
ми словами, за границу.
Навстречу вышла загорелая женщина в голубом платье и непонятно с ка-
кой стати заговорила по-русски. Наверно, приглашала идти за собой?..
Иностранная территория угнетала неестественной чистотой, и подозрительно
пахло чем-то вкусным, очевидно, международным скандалом. Хористы подыма-
лись по лестнице, обходя расстеленный ковер, прижимаясь к стенам, но не
касаясь их чистыми руками. У Потемкина оборвалась пуговица, которую он
нервно тискал свободной от Кирилловой рукой. Он хотел бросить пуговицу в
урну, но, подумав, решил не рисковать, а просто сунуть пуговицу в кар-
ман. Карманы оказались зашитыми! Тогда Потемкин принял единственно вер-
ное решение: незаметно для себя сунул пуговицу в рот и языком пристроил
ее к щеке слева.
В зальчике, где предстояло петь, около небольшой эстрады в креслах
сидели пять взрослых и человек десять иностранных детей, одетых так ак-
куратно, будто они тоже должны были петь. Хористы парами стали взби-
раться на сцену, отчего возникла заминка, поскольку мальчики, как учили,
пропускали девочек вперед, при этом продолжая крепко держать каждую за
руку. Блеснуть хорошими манерами в таком положении оказалось непростым
делом.
Наконец хор выстроился. Ниночка вышла вперед и, с трудом подбирая
русские слова, увязая в прилипшем к гортани "данке шен", выговорила, что
они рады присутствовать в этом зале у своих австрийских друзей. "Мы лю-
бим и знаем вашу страну, - бормотала Ниночка. - Особенно любим красавицу
Вену, подарившую миру короля вальсов Штрауса и канцлера Крайского!"
Переводчица с трудом перевела, и, как бы поправляя прическу, накло-
нившись к Ниночке, шепнула: "Это не австрийское посольство, а венгерс-
кое!"
Ниночка качнулась от ужаса, лихорадочно соображая: что хуже,
австрийское или венгерское? И еще: международный это скандал или пока
нет?!
Зрители ждали. Надо было что-то петь.
Ниночка отчаянно всплеснула руками, и хор, стиснув зубы, запел "День
рожденья только раз в году". Ребята пели, стоя плечом к плечу, мужест-
венно вскинув головы, не мигая глядя в зал. Не знающему русский язык
могло показаться, что это осужденные на казнь поют последнюю песню.
Согласно утвержденному репертуару вторым шел "Светит месяц". Солиро-
вать с третьего такта должна была Чистякова, но когда Ниночка сквозь
взмах руки глянула на Иру, то поняла, что соло не будет! Чистякова стоя-
ла, закатив глаза, уронив набок голову, и не падала лишь потому, что с
двух сторон ее подперли плечами Сигаев и Фокин. Ниночку обожгло: "Вот
он, международный скандал!" Она продолжала машинально размахивать рука-
ми, и вдруг на двенадцатом такте песню повела Муханова, староста хора. В
другой тональности, не тем голосом, но кто тут считает!
"Господи, миленькая моя!" - подумала Ниночка, - непроизвольно загоняя
темп. Еще три песни - и, слава богу, концерт кончился. Раздались апло-
дисменты. На сцену поднялся австро-венгерский посол, вручил Ниночке вым-
пел и тяжелый альбом, на котором было написано "Будапешт".
- Выходит, все-таки Швеция! - мелькнуло у Ниночки в голове. Она с
ужасом смотрела, как дети спускаются со сцены и, зчачит, вот-вот рухнет
потерявшая сознание Чистякова. Но со сцены спустились все! Сигаев и Фо-
кин, зажав неживую Чистякову плечами, бодро снесли ее вниз и зашагали
дальше с таким видом, будто с детства так и ходили втроем плечом к пле-
чу.
- Фу! Обошлось! - имея в виду международный скандал, вздохнула Ниноч-
ка. Но оказалось, самое страшное - впереди. Гостей завели в зал, где был
накрыт стол. Но какой! Разноцветные бутылки с лимонадом, кока-колой, ва-
зочки с пирожными, конфетами, жвачками! И все пахло так вкусно, что сво-
дило челюсти! Потемкин чуть не проглотил свою пуговицу. Посол сделал ши-
рокий жест рукой. Мол, угощайтесь. Провокатор!
Ребят тянуло к столу, но они устояли на месте. Так как смотреть на
стол не было сил, все завели глаза к потолку и, сглатывая слюну, с инте-
ресом принялись разглядывать роспись потолка, где упитанные амуры цели-
лись из луков в полуголых бессовестных женщин. Посол, в это время расс-
казывая что-то смешное, налил Ниночке шампанского и предложил сигарету.
Учительница пения не курила, но ухватилась за сигарету и начала торопли-
во ее посасывать, тревожно обегая глазами маленьких сограждан, при этом
улыбаясь послу и непринужденно стряхивая пепел в карман его светлого
пиджака.
В это время Сигаев (ох, этот Сигаев, что значит "неблагополучная
семья"!) схватил бокал с лимонадом и опрокинул в рот. Это оказалось Ни-
ночкино шампанское. Наступила жуткая пауза. Все ждали последствий. И они
последовали буквально через две минуты. Алкоголь быстро впитался в кору
детского головного мозга, и пьяный Сигаев устроил дебош! Он развязно
взял из вазы пирожное и съел его! Потом взял второе и съел! Третье!
Съел! Сунул в рот четыре конфеты разом! Под влиянием алкоголя, очевидно,
забыв, что у него все это есть, Сигаев выпил два фужера шипяшей кока-ко-
лы и, потянув посла за рукав, спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142