Она не отвела глаз, и я пролил кофе на брюки.
- Ой! - испугалась она. - Что мы наделали?! Быстренько снимайте брю-
ки, я замою, а то пятно будет.
- Да, но... - промямлил я.
- Пока наденьте мой халат.
Что оставалось делать? Явишься домой с таким пятном - скандал. Я вы-
шел на кухню, надел мягкий, ароматный халат.
Пока Галя возилась с брюками, мы с Алисой смотрели телевизор и хрус-
тели гренками. В жизни не ел ничего более вкусного!
А экран телевизора явно больше нашего. И видимость лучше.
Галя вернулась, сказала, что брюки сохнут над плитой, и села к нам на
диван. "Курите?" - спросила она.
- Да, - ответил я и вспомнил, что дома жена не позволяла курить в
комнате.
- Давайте закурим, - обрадовалась Галя.
Мы закурили. При вспышках сигарет, я любовался ее лицом.
В десять часов у Алисы стали слипаться глаза.
- Все, - сказала она, - будем спать.
- Да, но... - начал я.
- Нет. Уже поздно. Сейчас все спать, а утром в зоопарк поедем! - зак-
ричала Алиса.
Ну что мне оставалось делать?.. Утром действительно поехали в зоо-
парк.
Еще неделю я чувствовал себя неловко, понимал, что надо бы зайти до-
мой или хотя бы позвонить. Но так и не собрался. Было много работы по
дому. А я не люблю делать тяп-ляп.
Через два года Алиса пошла в первый класс. Успехи ее в рисовании были
поразительные.
С Галей все это время жили прекрасно. Но последнее время стали жить
хорошо. А вчера я понял: все-таки мы с ней разные люди. Посудите сами:
дома постоянный беспорядок, никогда не найдешь то, что нужно. А что за
манера курить в комнате при ребенке? И скажите, сколько лет подряд можно
есть одни гренки? Но, как порядочный человек, я терпел, потому что не
мог бросить женщину с ребенком.
Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы сегодня, поднимаясь по
лестнице к знакомому, я не наткнулся на маленького мальчика. Он протянул
ключ и сказал: "Дядя, открой дверь! " Разве я мог отказать ребенку?
Замок никак не хотел открываться, и я понял: эта история надолго.
Между
Ничем в жизни человек так не обеспечен, как тоской. Оттого тоскуем,
что ко всему привыкаем.
То, чего когда-то не хватало, как воздуха, теперь не замечаем, как
воздух, которым дышим.
Недавно радовала крыша над головой, уже раздражают низкие потолки под
этой крышей.
Любимый человек - жена, ближе которой никогда никого не было и нет,
вот что досадно, плюс ее замечательный борщ со сметаной, ложка в котором
стоит по стойке "смирно". Но сам борщ стоит уже вот здесь!
То же с любимой работой, от которой ежедневно получаешь удовлетворе-
ние с восьми до семнадцати как проклятый. Оживление вызывает только об-
вал потолка, но, к сожалению, это не каждый день.
И один умный посоветовал: надо все менять. Чтобы забыть, как кошмар-
ный сон, очнуться в другом месте, потом вернуться, а там все как в пер-
вый раз, даже лучше.
Значит, так, когда жена и борщ становятся поперек горла, зажмурива-
ешься, посылаешь к черту и с головой ныряешь в работу, забывая все на
свете. День и ночь работаешь, работаешь, причем с удовольствием. И так
вплоть до полного отвращения. До аллергии на товарищей по работе.
Тогда зажмуриваешься, посылаешь к черту и ныряешь в другой город, в
командировку. А там все новое: дома, женщины, консервы, тараканы в гос-
тинице - кошмар какой-то! Вплоть до того, что жена сниться начинает.
Значит, пора в семью. Зажмуриваешься и с головой ныряешь в дом родной, в
борщ, к жене, к детям. Млеешь там день, два, три, пока сил хватит, пока
не бросишься из дому вон, на улицу, к незнакомым людям.
Вот так, окуная себя то в одно, то в другое попеременно, носишься
между своими привязанностями, к которым привязан на всю жизнь. Улетаешь,
чтобы вернуться, как бумеранг. Через отвращение идешь к радости. И все
как в первый раз. Даже хуже. Потому что со временем темп возрастает. И
не успев толком плюнуть на работу, рвешь в командировку, от которой тош-
нит уже при посадке, поэтому первым же рейсом - назад, в дом, из которо-
го хочется бежать, едва переступил порог.
Поэтому человек так любит переезды - в пути находишься между тем, что
было, и тем, что будет.
Вот почему так хорошо в поездах, самолетах, такси и на верхней палубе
теплохода. Потому что между.
Адреса
Опять задерживают рейс на Батуми. Нелетная погода. В кои-то веки соб-
рался лететь - чем нелетная? Нико ждет. Он сказал: "Приезжай, гостем бу-
дешь!" Я так давно не был гостем. Нико говорил: "Будешь пить молодое ви-
но, есть хин... хин..." Не помню, но вкусно... наверное. Вот, адрес
есть. Батуми, Тургенева, дом четыре... А квартира? Да! Нико сказал,
квартира - это и есть дом. Дом-квартира... Он сказал: "А полетим сегод-
ня? С сестрой познакомлю". Чудной! Что я, птица, чтобы взлетать, не ду-
мая? А голова на что?
А может, так и надо? Почему не сорвался, не бросил все? А что бро-
сать? Что нас держит тут, кроме земного притяжения?
Почему хорошо там, где нас нет? Может, и хорошо оттого, что нас нет?
Прилетим, испортим, а пока там хорошо. Одни летят сюда, другие отсюда...
Что же он говорил вкусное с мясом?.. Хинпури?.. Нет...
Загорелось! Регистрация на Владивосток. Почему не Батуми? Владивос-
ток, Владивосток... У меня же там есть... Валентин! Вот адрес. Еще и
лучше. Еще и дальше. На берегу океана. С ума сойти! Окна у Валентина вы-
ходят на океан. А куда выходит мое окно? Никуда не выходит. Хоть окно
должно выходить куда-то. Лечу! Владивосток принимает! Океан! Плыви, куда
хочешь, тони, где вздумается. Полная свобода. Да-да-да! Послать все по-
дальше, начать с белого листа, с понедельника на берегу океана!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142