Если мне когда-то мешало ложное чувство долга перед Катей, то Машу я должен освободить от этого бремени.
— Но ты же не знаешь, что Ксюха разоблачила Катю! — вспомнил Женя. — Она все подстроила, Маша должна знать, что ты не виноват… Эх, жаль, что Ксюха уже убежала, она бы тебе рассказала.
— Не надо. Ксюхин рассказ ничего не изменит. Я и так знал, что Катя все подстроила. Но это сейчас уже не важно.
— Но я не верю, что Маша так быстро могла забыть тебя и переключиться на другого! Тебе это, наверное, показалось, — предположил Женя.
Алеша был уверен в своей правоте:
— Нет, к сожалению. Дело в том, Женька, что мы уже после нашей размолвки однажды встречались… Кстати, по инициативе твоей жены! Так вот. Мы встречались на нейтральной территории и пообещали друг другу, что даже во время нашей разлуки мы будем в одиночестве, никаких парней и девушек не будет.
— И Маша нарушила слово?
— Да! Она пришла на день рождения к Кириллу Леонидовичу с этим Андреем. И они так танцевали! — Алеша, вспомнив это, инстинктивно сжал кулаки.
— Но, может быть, она просто хотела позлить тебя? — спросил Женя. — Глупо, конечно, но у женщин это бывает.
Но Алеша решил все по-своему:
— Если я ошибаюсь и она действительно любит меня… Тогда никакая разлука нам не страшна!
* * *
Зайдя к Маше в дом, Таисия продолжила свой монолог:
— Машенька, я прошу тебя об одном — будь, пожалуйста, снисходительнее к моей дочери. Сейчас весь мир настроен против нее. И весь мир на твоей стороне.
— Вам так кажется? — грустно улыбнулась Маша.
— Конечно! — подтвердила Таисия. — На твоей стороне правда, на твоей стороне справедливость, на твоей стороне… любовь.
— И что вы от меня хотите? — спросила Маша, понимая, что все эти похвалы звучат неспроста.
— Хочу, чтобы ты не опускалась до мести,, до-ненависти. Хочу, чтобы ты не подавала заявление в милицию на Катю. Я вижу по тебе, Маша, ты добрая девочка. Я мечтала бы, чтобы моя дочь была такая, как ты.
— Не верю я вам, — тихо сказала Маша.
— Почему же? — поинтересовалась Таисия.
— Если вы хотели видеть дочь такой… доброй, отзывчивой, немстительной… то почему воспитали ее по-другому?
Таисия вздохнула:
— Увы, ошибки в воспитании я заметила слишком поздно. А долгое время просто баловала как единственного ребенка в семье. И не заметила, как моя дочь привыкла получать то, чего хочет, причем незамедлительно. И не просить желаемое, а требовать. Я это все понимаю, Машенька.
Маша не стала скрывать своих намерений:
— Таисия Андреевна, я могу посочувствовать вам. Но Кате я сочувствовать не собираюсь, так же как и писать заявление в милицию. Об этом я даже не думала.
Таисия обрадовалась. Одна проблема уже решена!
— А Леша? Ты не знаешь, он не собирается подавать заявление против Кати? — поинтересовалась она.
— Понятия не имею, — ответила Маша.
— А ты выясни, а? — попросила Таисия. — И поговори с ним, чтобы тоже ничего не писал. Я не переживу, если мою дочку будут судить!
Но Маша не хотела общаться с Алешей:
— Я не буду писать заявление, я вам уже сказала. Но с Алешей, если хотите, разговаривайте сами. А меня — увольте!
Таисия стала умолять:
— Маша, девочка моя! Пожалуйста, договорись с Алешей, я не хочу, чтобы дочку наказывали!
— А почему вы с ним сами не хотите поговорить?
— Для нас с Катей Алеша — это прошлое, — призналась Таисия, невольно объединяя себя с дочерью, — на которое пока больно оглядываться. Я не хочу ворошить старое, не хочу даже невольно причинять вам зло.
— Но Алеша, например, хотел, чтобы мы с Катей подружились, — напомнила Маша. — Они с Костей так придумали.
— Я вижу, что вы с ней очень разные, — призналась Таисия, — к сожалению.
А я, к сожалению, должна вам отказать. Не потому что не сочувствую вам. Просто мы с Алешей еще не помирились.
— Я уверена, что у вас все будет хорошо! — притворно нежно сказала Таисия.
* * *
Буравин вернулся к своей машине на то место, где произошло столкновение с «Жигулями». Полина встретила его усталая и расстроенная. Она довольно долго его ждала.
— Пришлось с гаишниками общаться, я чуть с ума не сошла! — призналась она.
— Я тоже чуть с ума не сошел, — сообщил Буравин.
— Ну, что там, у Кати? — сразу же забыла о гаишниках Полина.
— Не что, а кто. Твой сын. Костя.
— Расскажи, — попросила Полина.
— А, ну их! Пусть сами сходят с ума. Я больше ни во что вмешиваться не буду, — пробурчал Буравин.
— Вот интересно, а что же ты убежал, как ошпаренный? — спросила Полина.
— Поехали, — сказал Буравин, — дорогой все объясню.
Он вел машину и пытался ввести Полину в курс дела:
— Я уходил разбираться со своей дочерью, потому что чувствовал в тот момент полнейшую ответственность за нее. А теперь я убедился, что за нее отвечает другой человек. Твой сын, Костя. Он четко мне дал понять, что все Катины проблемы — это его проблемы. И я понял, что он прав.
— А я не согласна! — возразила Полина. — Как можно спокойно относиться к информации, которую мы получили? Теперь понятно, что раздор между Машей и Алешей спровоцировала Катерина и…
И Маша с Алешей могут сами во всем спокойно разобраться, потому что наверняка тоже знают о выступлении Кати по радио. Или узнают в ближайшее время.
Полина немного растерялась:
— А нам что делать?
— Учиться жить на дистанции от наших детей. Они повзрослели, — спокойно сказал Буравин.
* * *
Смотритель возился со взрывчаткой. Он завернул ее в целлофан, достал бикфордов шнур и прикрепил его так, чтобы тот торчал наружу. Производство самодельного взрывчатого устройства смотритель сопровождал пением:
— «Я помню тот Ванинский порт, гудок парохода угрюмый, как шли мы по трапу на борт в холодные мрачные трюмы»…
Голос у него был хриплый, и он время от времени покашливал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90