Астрология — это всем наукам наука! Звони немедленно своему Буравину. — Римма взяла инициативу в свои руки. — Сейчас и проверим его мобильник…Буряк вернулся к Марукину и подтвердил его предположение:— Через черный ход ушел! Я ж говорил! Почуял, гад.— Эх, жалко как… упустили, — притворно сожалел Марукин. — А ведь уже в руках держали! Я ж его логически вычислил. Ну где, думаю, ему еще быть? Где? И точно!Следователь сообщил:— А я Бланка только слегка тряханул, и он сразу же раскололся.— Молодец, Григорий Тимофеевич! Я ж говорил, сработаемся. Ты у нас добрый следователь, головой работаешь. А я злой, ногами хлеб зарабатываю. Что теперь делать будем? Установим наблюдение?— Нет. — Следователь закурил. — Он сюда уже не вернется. Я хочу его в затопленном доке поискать. Он там в свое время Алексея Самойлова прятал, значит, место знакомое.— А я вот все кумекаю — кто ему помог отсюда бежать? Один бы не справился. Он же раненый, вон тряпок окровавленных сколько после себя оставил.— Вот и я думаю, по всем прикидкам — были у него сообщники, — согласился следователь.Марукин задумчиво протянул:— Есть у меня одна мыслишка. Не дает мне покоя этот московский гастролер.— Москвин?— Ну да. Уж больно много совпадений. Не успел приехать — сразу смотрителем на маяк. Потом — раз! — вещдок вдруг нашел.Буряк пояснил:— Он ученик профессора Сомова. Поэтому и приехал лично.Марукин поднял палец:— Вот именно. Лично. Его сюда никто не звал. А не успел приехать, сразу же смотритель убежал! И откуда? С маяка.— Да, сплошные совпадения. Значит, думаешь, писателя надо прощупать? — Следователь задумался. * * * Полина пришла в самойловский дом и обнаружила, что никого нет. Она прошла по квартире: вещи были разбросаны, кровати не застелены. Всюду пыль. Полина машинально взяла тряпку и принялась убирать: вытирать пыль, поливать цветы. Во время уборки Полина наткнулась на бутылки под кроватью и, огорченно вздохнув, вынесла их. Потом Полина вернулась и стала заправлять постель. Неожиданно сзади послышался шорох. В дверях стоял Самойлов:— Полина? Не ожидал тебя увидеть… здесь. Здравствуй.— Здравствуй, Боря. Зашла к тебе на полчасика. Цветы надо полить, а то засыхают.— Да я понимаю, понимаю. Можешь не объяснять.— Ну, я пойду. Я уже все сделала, — Полина засуетилась.Самойлов пристально смотрел и улыбался. Полина начала заикаться от волнения:— Я вижу, что у вас все в порядке. Теперь я могу быть спокойна. И все… ухожу уже.Самойлов медленно произнес:— Да ничего страшного, что ты оправдываешься? Я тебя понимаю.Полина, уже решительнее, сказала:— Знаешь, Борис, на самом деле я хотела сказать тебе кое-что важное. Но, похоже, ты не в том настроении, так что… я пойду.— Да нет, Полина, ты пришла как раз вовремя. Рассказывай, — улыбнулся Самойлов.— В общем, Боря, я была в тюрьме у Ирины.У Самойлова улыбка сползла с лица, он нахмурился:— И что нового ты узнала?— К сожалению, ничего утешительного. Ирину скоро депортируют из нашего города — ее будут судить в Якутии.— И ничего нельзя сделать? Полина сокрушенно вздохнула:— Наверное, можно. Но Ирина отказывается принять помощь. И от меня, и от тебя, Боря.— А ты согласилась с ней?— Я пыталась ее переубедить. Но она ничего не хочет слышать. Она попросила, чтобы я передала ее слова тебе. Вот я и пришла.Самойлов посмотрел ей в глаза:— Получается, что Ирина не хочет стоять между нами. И ты вернулась ко мне, Полина?— Борис, ты меня не понял, — возразила Полина. — Я не возвращаюсь к тебе.Самойлов покачал головой:— Полина, не притворяйся. Я тебя очень хорошо знаю и прекрасно понимаю, почему ты пришла именно сюда.— Борис, ты совершенно извратил мои слова, — Полина всплеснула руками.— Ничуть. Потому что поговорить об Ирине ты могла со мной по телефону. Однако ты пришла сюда, в наш дом. Значит, тянет.— Борис, опомнись! Это не только твой дом, здесь живут и мои сыновья.Самойлов стал в дверях.— Но это наша спальня. Здесь Костя с Алешкой не живут.— Борис, перестань! — Полина попыталась пройти к выходу, но Самойлов приблизился к ней и обнял ее.— Полина, не уходи, не оставляй меня! — страстно сказал он. — Я все тебе прощу. Я тебя никогда и ни в чем не упрекну. Верь мне.Полина вырывалась из его объятий.— Борис, да ты с ума сошел!— Тебя увидел и сошел. Полина! Полина! Единственная моя! — Самойлов снова попытался притянуть Полину к себе.Полина, стараясь оставаться спокойной, отошла на шаг и умоляюще попросила:— Борис, я прошу, отпусти меня.— Полечка, это я тебя прошу: перестань жеманничать. Я рад, что ты вернулась ко мне, что ты помнишь меня.— Борис, ты сильно ошибаешься! Самойлов ее не слушал:— Я понимаю, тебе трудно признаться в своей ошибке. Но я тебя заранее прощаю. И мы снова будем счастливы. Полина, любимая, единственная. Мы одни, и никто нам не помешает. Наши дети только будут рады, они нас поймут. — Раскрасневшийся, возбужденный Самойлов схватил Полину за локти.— Отпусти меня! — закричала Полина. Буравин тянул ее к кровати, Полина вырывалась.— Ну не надо, не надо… не делай этого… мы же потом не сможем смотреть друг другу в глаза. Ты будешь потом жалеть об этом, Боря!Самойлов хрипло шептал:— Никогда! Я люблю тебя… люблю… и хочу! Я все еще твой муж и имею на тебя права! * * * После разговора с вице-мэром и Самойловым Буравин вышел из мэрии и сразу же позвонил Жене:— Давай срочно ко мне в офис. Да. Срочно! Разговор есть.Женя вбежал в офис. Он так торопился, что не мог отдышаться:— Случилось что, Виктор Гаврилович? Вы так срочно меня вызвали.— Случилось. Похоже, против нас ведут нечестную игру. И мой расчет на выигрыш в тендере может не оправдаться.Женя пытался восстановить дыхание:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111